Маслов виталий shell: Виталий Маслов — свежие новости, последние интервью, статьи и фотографии. Узнавайте о последних событиях личной жизни, карьеры и биографии из материалов Афиши Daily.
«Шелл» открыла 300 АЗС в России
- 20.11.2018
- /
- Новости, Хроника
- /
- Никита Прохоров
В церемонии приняли участие заместитель министра энергетики Российской Федерации Павел Сорокин, исполнительный вице-президент по ритейлу концерна «Шелл» Иштван Капитани, директор по развитию и операционному управлению сети АЗС «Шелл» в России Виталий Маслов и генеральный консул Нидерландов в Санкт-Петербурге Лионел Вейр. В поздравлении, направленном в адрес концерна, врио губернатора Санкт-Петербурга А.Д. Беглов отметил, что «Шелл» многие годы является надежным партнером города, и подчеркнул вклад концерна в развитие экологически чистого транспорта.
«Сегодня сектор розничной торговли переживает достаточно тяжелые времена, и потому особенно приятно и важно, что открываются новые АЗС, что свидетельствует о заинтересованности долгосрочных инвесторов, таких как «Шелл», в развитии бизнеса на территории РФ, – сказал на церемонии открытия Павел Сорокин, заместитель министра энергетики Российской Федерации.
«Шелл» ориентируется не на географическое положение, а на состояние и перспективы рынка. Россия для нас – один из стратегических рынков, и мы ожидаем существенного увеличения количества наших станций к 2025 году», – подчеркнул исполнительный вице-президент по ритейлу концерна «Шелл» Иштван Капитани.
Первыми на новой АЗС заправились автомобили Ferrari, Tesla и BMW X6М. Эти марки были выбраны не случайно. Совместно с Ferrari «Шелл» разработал свое фирменное топливо Shell V-Power Racing, а с BMW концерн связывает уже почти четырехлетнее сотрудничество: с 2015 года «Шелл» является эксклюзивным рекомендованным глобальным поставщиком моторного масла для гарантийного и послегарантийного обслуживания автомобилей, выпускаемых под маркой BMW, а фирменное топливо Shell V-Power рекомендовано к использованию в автомобилях BMW M серии.
Именно поэтому дилерский центр «Автодом» в Санкт-Петербурге, специализирующийся на продаже и обслуживании BMW, MINI и мотоциклов BMW, предоставил для символической заправки автомобиль BMW X6 M серии.
По словам Виталия Маслова, продемонстрировавшего работу электрозарядного модуля на трехсотой АЗС «Шелл», концерн активно следит за развитием этого направления. В частности, в рамках пилотного проекта “На электромобиле от Москвы до границы с Финляндией”, концерн «Шелл» уже установил 6 зарядных станций на своих АЗС.
Новые АЗС концерна оснащены сертифицированными зарядными станциями IСU мощностью 45 кВт: время заправки любого электромобиля не превышает 30 минут. Помимо современного модуля для электрозарядки, 300-я станция «Шелл» оснащена технологией «Умный дом» для более эффективной эксплуатации и экономии электроэнергии. Кроме традиционных А-92, А-95 и дизеля, на юбилейной станции можно заправиться фирменным топливом Shell V-Power и Shell V-Power Racing.
Одно из ключевых нововведений – кафе delibyShell, амбассадором которого стал известный шеф-повар и телеведущий Константин Ивлев.
Фирменное меню delibyShell включает в себя широкий выбор супов, салатов, сэндвичей, каш и горячих блюд, авторские сэндвичи со знаменитой питерской корюшкой, вегетарианский сэндвич и десерт с клюквой, кедровыми орешками и воздушным рисом.
Удобная парковка, компетентные сотрудники, широкий спектр услуг, магазин, кафе нового формата, безопасная современная топливная система, исключающая утечки и выбросы огнеопасных веществ, электронная система мониторинга важнейших показателей, глобальная программа лояльности Shell ClubSmart, беспроводной интернет – вот составляющие сервиса, который предлагают АЗС «Шелл».
Виталий Маслов, директор по развитию и операционному управлению сети АЗС «Шелл» в России, отметил, что «открытие новой, трёхсотой АЗС является важным шагом к достижению стратегических целей по развитию сети АЗС «Шелл» в Российской Федерации. Уверен, что первоклассное топливо, сервис самого высокого уровня и новейшие технологии заправки на наших станциях окажут позитивное влияние на качество услуг на всем российском рынке».
Виталий Маслов: Россия нескоро откажется от бензина, но должны быть альтернативы
Директор по развитию и операционному управлению сети АЗС Shell в России Виталий Маслов / Фото: automobili.ru
Во время пандемии резко сократилось количество автомобильных поездок, что сразу сказалось на топливной рознице. Тем не менее, сети АЗС англо-голландской Shell в России удалось быстро возобновить поток клиентов после локдаунов и значительно увеличить количество заправок в нашей стране. Как компания развивает бизнес во время кризиса, а еще как определить качество топлива и возможно ли России отказаться от него полностью, в интервью агентству “Прайм” рассказал руководитель сети АЗС Shell в РФ Виталий Маслов.
– Выпомнила ли компания в этом году план по открытию новых АЗС в России?
— Действительно, мы открываем в этом году 400-ю станцию. Произойдет это чуть ближе к Новому году – 28 декабря, она будет открыта в Белгороде.
Хочу отметить, что в декабре у нас произошло также еще одно примечательное событие. В Адыгее открылась вторая станция в России, которая оснащена солнечными модулями. Благодаря этому мы сможем обеспечивать электричеством около трети от общего потребления станции. Первую такую АЗС мы уже открыли в июне в Ростове-на-Дону.
– Каким выдался этот год для компании?
— Конечно, год был непростой. Но по сравнению с рядом других отраслей, например, ресторанами и фитнес-центрами, этот год для нас был довольно успешным, хоть и хуже, чем прошлый. В марте-апреле мы очень сильно почувствовали введение режима самоизоляции.
– Как текущая непростая ситуация на топливном рынке сказалась на маржинальности продаж компании? На каком уровне она сейчас находится и сильно ли она изменилась по сравнению с докризисными уровнями?
— Рынок России характеризуется тем, что маржинальность не то, что от года к году, а, даже порой от месяца к месяцу очень меняется. И тут очень большое количество факторов: сезонность, ряд макроэкономических факторов, таких как как экспортная альтернатива, когда производителям выгоднее направлять топливо за рубеж, а не на внутренний рынок.
Могу сказать, что маржинальность в этом году чуть ниже, чем плановая, которую мы закладывали.
Сейчас об этом ведется довольно много переговоров с профильными министерствами. В частности, в рамках Российского топливного союза ведутся переговоры о том, чтобы маржинальность была на приемлемом уровне. Ну и наверняка вы слышали о демпферном механизме, который был внедрен не так давно в России.
– Какой уровень маржи приемлем для вас?
— Не хотелось бы говорить абсолютные цифры. Это очень сильно зависит от типа продукта и региона, потому что есть регионы, которые менее маржинальны в силу ряда обстоятельств, в том числе и конкурентной среды. Могу лишь сказать, что мы движемся вместе с индустрией, но с учётом планов по долгосрочному развитию бизнеса при обеспечении текущего высокого уровня сервиса нам есть куда стремиться в направлении оптимальной маржинальности.
– Одним из факторов низкой маржинальности розничного топливного бизнеса часто становится высокая комиссия банков за платежи по картам (эквайринг).
Влияет ли это на ваш бизнес?
— Да, это то, с чем государство могло бы нам помочь. Мы неоднократно поднимали тему с очень высокой долей эквайринга при безналичных расчетах. Любая розничная компания, работающая в секторе топливной розницы, несет довольно высокие расходы на эквайринг, это порядка 1,5%. Если говорить про абсолютные цифры, на эквайринг уходит порядка 70 копеек с литра. Примерно такого же масштаба расходы мы несем на хранение и транспортировку топлива.
Наши европейские коллеги, например, в Польше, платят в 3-4 раза меньше, там ставка эквайринга порядка 0,4%. Если говорить про Россию, то, например, рестораны быстрого питания, платят 0,95%.
Операторы топливной розницы в свое время жаловались на низкую маржинальность продаж, но в качестве решения этой проблемы предлагалось активнее развивать нетопливный сегмент на АЗС. Мы это направление развиваем и от года к году прирастаем двузначными цифрами. Но тем не менее расходы на эквайринг в процентном отношении не падают.
Увеличивается количество АЗС и, собственно, клиентов, которые рассчитываются по карте. Пять лет назад только 25% наших клиентов оплачивали картой, сейчас это 65%. А эквайринг как был 1,5%, так и остается.
– Ведутся ли с профильными ведомствами переговоры по этому вопросу?
— Как член Российского топливного союза мы неоднократно обращались к профильным министерствам, к правительству с просьбой о снижении или хотя бы привидении к ставкам, которые уже существуют. Например, как в ресторанах быстрого обслуживания. Но, к сожалению, здесь не нашли понимания. И мы как компания сейчас будем делать ставку на систему быстрых платежей (СБП) и оплату через QR-коды. Мы уже пропилотировали 12 станций, это очень хорошо работает и на следующий год мы выстроили программу по продвижению оплаты с помощью СБП и WebMoney.
– Давайте перейдем к вашим планам на ближайшие годы. В середине прошлого года в головной компании были озвучены планы увеличить количество заправок в России под брендом Shell к 2024 году приблизительно вдвое.
Какие сейчас у вас планы по расширению сети на 2021 год и на горизонте ближайших пяти лет?
— Shell рассматривает Россию как рынок для роста, наряду с такими странами как Китай, Индия, Бразилия, Мексика. И планы остались неизменными — мы хотим увеличивать количество АЗС на территории России. Когда мы сможем его удвоить, сказать довольно сложно. Сейчас такие времена, трудно спрогнозировать. Тем не менее на ближайшую перспективу мы не хотели бы терять тот темп, который взяли в этом году. Мы открыли 40 станций, и в общем хотим развиваться в том же темпе.
– Shell работает также на российском рынке газомоторного топлива, а в этом году открыла первую АГНКС (газовую заправку – ред.) в Белгородской области. Каковы планы компании по развитию этого направления?
— Да, у нас есть классическая история с пропан-бутаном — ряд АЗС в Ростове-на-Дону, Ульяновске, Белгороде и Воронеже уже реализуют пропан-бутан. При этом у нас нет разделения между чисто бензиновыми станциями и чисто газовыми.
Эти заправки мультитопливные: если позволяет территория, на них устанавливается дополнительный агрегат для заправки газом.
Если говорить про компримированный газ, то, действительно, у нас открылась первая станция в Белгороде, и планируется до конца этого года и в следующем году открытие еще как минимум двух объектов в Белгороде, которые будут реализовывать именно компримированный газ. Пока именно в этом контексте четких планов на ближайшее время нет, потому что это направление пока очень сильно ориентировано на B2B, в основном, на муниципальный транспорт. Здесь очень важно иметь контракты, чтобы обеспечивать клиентскую базу и окупаемость. В Белгороде у нас это получилось, но в других регионах мы пока только присматриваемся к этому рынку.
– Сколько в России сейчас ваших заправок, на которых можно заправиться, в том числе, газомоторным топливом?
— Пропан-бутан используется на трех наших АЗС в Ульяновске, ещё две будут открыты в декабре 2020 года — на 19 АЗС в Ростове и на четырех станциях в Белгороде.
КПГ используется на одной станции в Белгороде и ещё на двух в том же регионе должны появиться модули в начале 2021 года.
– Правительственная программа развития рынка газомоторного топлива предполагает субсидии компаниям, которые строят газовые заправки. Участвуете ли вы в этой программе?
— Да, станция по продаже компримированного газа (КПГ) как раз проходит по этой программе. То есть наш партнер, который владеет этой станцией, получил или получит субсидии.
– Глава Shell в России Седерик Кремерс еще в 2018 говорил, что Shell изучает также возможность продажи на своих АЗС в России газомоторного топлива на основе СПГ. Сохраняет ли компания планы по этому направлению?
— Для того, чтобы запустить двигатель внутреннего сгорания на СПГ, необходима довольно дорогостоящая установка, которая устанавливается, как правило, на грузовиках. Чтобы это окупалось и было рентабельно, необходим парк таких автомобилей и, соответственно, долгосрочные контракты, потому что вложения довольно серьезные.
У нас есть ряд таких станций в Европе, даже в Восточной Европе — недавно была открыта первая СПГ-заправка под брендом Shell в Польше. Мы очень активно смотрим на развитие ситуации. На ближайшие несколько лет у нас нет планов открытия таких заправок в России. Но в перспективе мы сможем использовать наш международный опыт, опыт наших коллег из Восточной Европы.
– Немного о финансовой стороне этого вопроса. Насколько для компании выгодно расширение сети газовых заправок, насколько их строительство дороже, чем бензиновых и какой примерно срок их окупаемости?
— Я думаю, независимо от того, газовая это станция, или продающая бензин или дизельное топливо, сроки окупаемости должны укладываться в единые рамки. Потому что компания выделяет деньги и ожидает определенный срок возврата. Если говорить про строительство — у меня нет точных цифр, но оборудование, которое устанавливается на газомоторных станциях, дороже. И, наверное, именно поэтому государство и субсидирует эту историю, потому что понимает, что на развивающемся рынке бизнесу нужно помогать, в противном случае бизнес будет сам дотировать подобные проекты, чего, конечно, не хотелось бы.
– В мире последнее время активно растет рынок электромобилей: по прогнозу МЭА, мировой парк электрокаров к 2030 году может вырасти минимум в 20 раз. Как, на ваш взгляд, будет развиваться этот рынок в России и каковы планы Shell в этом направлении?
— Действительно, в ряде стран этот рынок развивается очень бурно. В Дании, Норвегии чуть ли не половина парка — электромобили. Великобритания запретит продажу машин с двигателями внутреннего сгорания с 2030 года. Что касается России, в начале 2019 года у нас было зарегистрировано около 3 тысяч электромобилей, теперь их немного более 6 тысяч. Но если говорить про абсолютное количество, то 6 тысяч – это, действительно, ничтожно малое количество, чтобы говорить о серьезном развитии инфраструктуры такого рода.
У нас сейчас есть 8 АЗС, которые оборудованы электрозарядками. При этом мы не устанавливаем электрозарядку на каждой новой заправке, а смотрим на так называемые коридоры.
У нас один из таких коридоров — Москва — Санкт-Петербург, и можно даже до границы с Финляндией доехать, заряжаясь на наших АЗС. В разработке еще один коридор, Москва — западная граница с Белоруссией. Мы рассматриваем также несколько хабов в Санкт-Петербурге, Москве и Казани.
Если у вас есть электромобиль и вам нужно зарядиться, я думаю, что АЗС – это не первое, что приходит в голову. Наверняка будет удобнее зарядить машину на парковке собственного дома или торгового комплекса. Но проблемы возникают, когда нужно перемещаться из одного города в другой, это направление нужно развивать на АЗС. Мы открываем по несколько таких АЗС в год. Точных планов по темпам наращивания числа электрозарядок на следующий год пока нет.
– То есть на данный момент вы не видите целесообразности в открытии отдельных электрозаправок?
— Да, мы на данный момент рассматриваем перспективу развития электрозарядок исключительно в комплексе с нашими АЗС.
– Сейчас экологическая повестка становится все более актуальной, пока в большей степени в Европе, но и в России этот тренд набирает обороты. С этой точки зрения, какое топливо вы считаете более перспективным и экологичным?
— Официальных исследований на предмет того, какое топливо наиболее экологично, я не встречал. Но в любом случае, чтобы где-то произвести энергию, нужно что-то сжечь.
Сейчас мы наблюдаем, что двигатели внутреннего сгорания становятся очень экономичными. Если раньше расход топлива составлял 15-20 литров на 100 километров, то сейчас уже 4-6 литров. Также есть масса экологических стандартов на топливо Евро-5 и Евро-6.
Поэтому я бы не делал далеко идущих заявлений, какое топливо наиболее экологичное. Мне кажется, что мы все движемся в этом направлении — не только АЗС и производители топлива, но и вся автомобильная индустрия. Я уверен, что Россия будет идти по некому сбалансированному пути развития, где в том числе будет место и двигателям внутреннего сгорания на долгосрочной основе.
– Другими словами, вам кажется, в России еще не грядет полный отказ от бензина?
— В ближайшей перспективе наверняка нет. Надо учитывать масштабы нашей страны. У нас есть огромное количество автомобилистов, которые передвигаются на большие расстояния. И, мне кажется, чтобы электромобили получили свое значимое место, нужно много сделать. Во-первых, электрокары дороже, то есть необходимы субсидии со стороны государства, налоговые послабления. Во-вторых, необходима готовность людей переходить на электромобили. А в-третьих, разумеется, необходимо наличие соответствующей инфраструктуры.
Лет 10-15 назад люди боялись покупать автомобили с дизельными двигателями, потому что были уверены, что не найдут хорошего дизельного топлива, отъехав от Москвы или Санкт-Петербурга. Но это уже в прошлом. А сейчас мы говорим то же самое про электричество. Но, как мы видим на примере Скандинавии, здесь огромную роль играет государство. От него во многом зависит, как будет развиваться эта отрасль.
– Хотелось бы поговорить о качестве топлива. Как потребитель может определить его самостоятельно? На некоторых заправках операторы отказываются заливать топливо в тару покупателей. Означает ли это, что они таким образом скрывают низкое качество бензина?
— Разливать топливо в пластиковые прозрачные емкости действительно запрещено. И не потому, что потребитель увидит цвет и по цвету определит качество, а потому, что это просто небезопасно. Иногда люди могут пытаться залить в пустые бутылки из-под воды, которые не приспособлены для того, чтобы в них хранилось топливо. Поэтому мы заправляем топливо только в специально предназначенные канистры, которые клиенты могут в том числе купить у нас в магазине на АЗС.
Более того, заливать топливо в неприспособленные для этого емкости просто запрещено законом Российской Федерации. Был случай, когда человек просил залить бензин в стеклянную банку из-под варенья, чтобы заправить стоящий в деревне мотоцикл.
Человек приходит с банкой, и мы вынуждены 15 минут ему отказывать.
А если говорить про качество топлива, то на наших заправках есть все сертификаты качества. Эти документы находятся в свободном доступе в уголке клиента. Также на случай возникновения каких-либо претензий у нас на АЗС всегда хранятся арбитражные пробы – это пробы всех видов топлива, которые отбираются при приемке бензовоза, пломбируются и тоже хранятся на АЗС.
Кстати, говоря про недолив, на каждой АЗС, не только нашей, должен быть поверенный мерник. Если клиент хочет проверить, он может попросить и ему нальют мерник с любого пистолета и объем розданного топлива на колонке должен совпадать с тем, что находится в мернике. Такие случаи бывают.
– Некоторые автомобилисты считают, что следует выбирать 92-й бензин, потому что в 95-ом и выше может быть много присадок, потенциально вредных для автомобиля. Исходя из общей практики, действительно ли 92-й бензин безопаснее?
— У меня нет данных о каких-либо достоверных исследованиях на эту тему.
Я бы посоветовал всегда следовать рекомендациям автопроизводителей и если для конкретного автомобиля рекомендуется использовать бензин с октановым числом не ниже 95, то стоит заливать именно его.
– На фоне пандемии становятся все более популярными бесконтактные сервисы. Не планирует ли Shell открывать заправки, которые бы работали автономно, без персонала?
— Бесконтактно можно заправляться на наших АЗС уже сейчас. Это можно сделать с помощью сервиса “Яндекс.Заправки”. Вы выбираете номер колонки, топливо и оплачиваете. Затем данные поступают на кассу АЗС и оператор дает сигнал заправщику. А далее либо вы сами, либо, если говорить про полную бесконтактную заправку, заправщик заправляет автомобиль, и вы можете уехать, не выходя из машины.
На рынке есть и полностью автоматические АЗС, без людей и магазина. Но мы сейчас не рассматриваем такую возможность, планов развивать АЗС-автоматы у нас нет.
– Падение маржинальности топливных продаж на фоне пандемии приводит к тому, что для многих АЗС продажи сопутствующих товаров становятся основными источниками дохода.
Shell планировала поднять долю нетопливного бизнеса в России с 30% до 50% уже к 2025 году. Сохраняются ли эти планы, продолжается ли работа в этом направлении?
— Равные доли топливного и нетопливного бизнеса — это стратегический план, который компания обозначила себе и в России, и в целом в мире. В России 35% операционной прибыли формируется в нетопливном сегменте, и мы будем наращивать темпы развития. Например, если говорить про продажу кофе, мы уже достигли показателя по кофе каждому пятому гостю.
Помимо этого, у нас развиваются другие виды сотрудничества. Например, при возможности мы сдаем в аренду часть помещения. Так, в декабре прошлого года мы открыли первый ресторан “Макдональдс” на территории нашей АЗС, через несколько дней открываем второй ресторан, а в январе – третий. И таких темпов мы хотим придерживаться — открывать на территории наших АЗС минимум два-три ресторана в год. Такое сотрудничество приносит как прибыль от аренды, так и дополнительный трафик.
Это тоже один из элементов движения в направлении 50/50.
— А вы сами водите машину?
— Да, вожу, обязательно. Причем у меня есть как бензиновая машина, так и с дизельным двигателем. Разные варианты.
– Тогда такой вопрос на засыпку. Если поблизости нигде нет заправки Shell, как вы принимаете решение, где заправиться?
— Смотря насколько критическая ситуация. Стаж вождения у меня с 1995 года, получается, 25 лет. И буквально 1 декабря первый раз в жизни произошла ситуация, когда у меня реально закончилось топливо, и я просто встал. Я планировал ехать на нашу заправку, но не доехал. Пришлось припарковать машину, найти ближайшую АЗС и просто идти пешком. Там купил канистру, залил порядка 5 литров и пошел обратно. Не буду говорить про бренд заправки, но это было в Москве. Когда ситуация такая патовая, идешь туда, что ближе, не до выбора.
МОСКВА, ПРАЙМ, Савельева Мария, Семенова Дарья
Оригинал
Shell предупредили о риске банкротства части АЗС в России
Shell предупредили о риске банкротства части АЗС в России На фоне роста оптовых цен на топливо в России в 2021 году (до 30% по некоторым видам) и роста розничных цен всего на 3-6% может начаться череда банкротств некоторых независимых АЗС.
Об этом на брифинге заявил директор по развитию и управлению операционной сетью АЗС Shell в России Виталий Маслов.
«В такой ситуации бизнес чувствует себя очень некомфортно. Я думаю, что эта ситуация не имеет права быть на длинной стороне, потому что начнется элементарная череда банкротств», — сказал Маслов (цитата по РИА Новости). По его словам, вертикально интегрированные компании, имеющие собственную переработку и поставки за границу, смогут работать с высокой маржой, однако большая часть розничного бизнеса топлива — это независимые АЗС, которые не производят топливо и не могут его продавать оптом, а закупают на обмен. как, в частности, Shell.
«Здесь начинаются проблемы — у нас нет интегрированной маржи, мы можем зарабатывать только на топливной рознице, которая сейчас убыточна», — пожаловался Маслов, уточнив, что в этой ситуации убыток составляет до полутора рублей за литр бензина. Он отметил, что банки стали отказывать в кредитах независимым сетям АЗС.
Сейчас у Shell в стране 411 АЗС (из них 233 собственных и 178 дилерских).
Всего в России работает 23 000 АЗС, из них более 60% приходится на независимые сети.
Накануне сообщалось, что средняя стоимость литра бензина в России за неделю снизилась на 15 копеек и к 6 сентября составила 48,93 рубля, следует из материалов Росстата. Подешевело и дизельное топливо — до 50,62 рубля. за литр от 50,69 руб. по состоянию на 30 августа. Падение цен на бензин и дизельное топливо зафиксировано в стране впервые с начала сентября прошлого года, свидетельствуют данные Росстата. При этом с начала года топливо неуклонно дорожало, в связи с чем летом правительство рассматривало вопрос о временном запрете его вывоза за границу.
.
- Теги: 2021, 30, А, фон, банкротства, топливо, г., АЗС., рост, увеличение, независимая, может быть, России, на, только, части, цены, розница, некоторые, преемственность, к, начать, В , просмотры), опт
Новости по теме
Винисиус меняет правила
25 мая 2023 г.
Очарование: звездный дизайнер Джорджио Джуджаро: возвращение в стиле ретро
25 мая 2023 г.
Папа Франциск благословляет и подписывает символ Евхаристического конгресса 2024 г.
25 мая 2023 г.
Топливная субсидия: государство тратит 80 миллиардов франков в год
25 мая 2023 г.
Реагируя на предложения республиканцев, Жеральд Дарманин осуждает «миграцию Frexit».
25 мая 2023 г.
Фуггерай, деревня Германия: аренда домов по 88 центов в год
25 мая 2023 г.
США одобрили продажу Украине зенитно-ракетных комплексов
25 мая 2023 г.
Cienciaes.com: Природа перетасовывает гены для производства миллионов различных антител
25 мая 2023 г.
Приводит ли многократный секс к ампутации полового члена?
25 мая 2023 г.
«Плюсы и минусы употребления сырого молока: эксперт отвечает на вопрос читателя о пользе для иммунной системы»
25 мая 2023 г.
24 часа Ле-Мана: вызов безопасности
25 мая 2023 г.
Новая услуга кредитования мобильных зарядных аккумуляторов для Metro Ligero Oeste
25 мая 2023 г.
Copyright 2022 TIME.NEWS
Больше интересных новостей
Годовщина разрушений, потерь и храбрости в Украине
Настя Станько — один из самых уважаемых военных репортеров Украины, ее экранный образ производит впечатление уверенного, компетентного и бесстрашного в лучших традициях фронтовых журналистов. Ее редко останавливает опасность, и все же временами она также очаровательно неуклюжа на войне. Не так давно во время перестрелки у линии фронта на Донбассе, на востоке Украины, она пыталась залезть на украинскую мобильную артиллерийскую установку и несколько раз соскальзывала. «Черт, я не могу залезть на эту штуку!» — закричала она, когда солдаты попытались поднять ее.
Летом, прогуливаясь по лесистому участку «серой зоны» — территории между украинскими и российскими позициями, не контролируемой ни одной из сторон, — она спросила, можно ли взять за руку украинского генерала, который показывал ей передний.
Вдалеке разрывалась артиллерия, сотрясая деревья. “Я боюсь. Так я чувствую себя в большей безопасности», — сказал Станко. Генерал в камуфляже, с размахивающим в правой руке автоматом Калашникова, пошутил, что его жена расстроится, когда увидит кадры. — Не волнуйся, — ответил Станко. «У меня дома муж. Он поймет. Позже она сказала собравшимся на журналистской конференции, что это был не репортерский трюк; это было единственное, что она могла придумать, чтобы успокоиться.
В 2021 году Станько ушла с независимого медиа-канала Громадское, где она была главным редактором, чтобы проводить больше времени со своим новорожденным сыном Остапом, которому было шесть месяцев. Но когда в феврале прошлого года вторглась Россия, Станко, жившая в Киеве, привезла Остапа в дом своих родителей в Ивано-Франковске, город на западе Украины, и на следующий день вернулась в столицу. Она была единственным журналистом Громадского, оставшимся в городе. Она и ее муж Илья, разработчик программного обеспечения, который раньше был оператором канала, начали снимать: жутко пустые улицы, вокзал, битком набитый бегущими семьями, десятки простых людей, требующих вступления в территориальные силы обороны.
Станко вернулся, — восклицали зрители. Чего они действительно хотели, так это заверения в том, что Киев все еще стоит. Станко стоял перед мэрией. По ее словам, метро работает. Банкоматы тоже.
Настя Станько в своей квартире в Ивано-Франковске совершает регулярные отчетные поездки на фронт. «Мой мозг говорит мне, что я должна идти», — сказала она.
В феврале этого года, в преддверии первой годовщины войны, я встретился со Станько в Ивано-Франковске, атмосферном городе с польскими и австро-венгерскими корнями, в предгорьях Карпат. Она выросла в городе, родилась в семье украиноязычных патриотов, которые не понаслышке знали о страданиях, причиняемых московским империализмом — каждый из родителей ее отца провел десятилетие в ГУЛАГе. Ивано-Франковск практически не пострадал от войны. В ноябре Станько и Илья сняли вместе с Остапом небольшую квартиру на окраине города.
Жизнь Станько теперь разделилась на две части: в Ивано-Франковске она берет Остапа покормить уток на близлежащем озере и останавливается выпить кофе в кафе, открытом недавно приехавшими из Харькова; на фронте, где она часто проводит неделю или больше, она бродит по грязи, отягощенная бронежилетом, и пережидает обстрел в бункере с украинскими войсками.
По меньшей мере четверо солдат, о которых Станко рассказала в своем репортаже, позже были убиты. Двое близких друзей умерли.
В наши дни смерть кажется повсюду, — сказал Станко. В канун Нового года она зашла на службу в Ивано-Франковск, где узнала, что только что был убит брат няни Остапа, призванный в украинскую армию. «Я стоял в шоке, думая про себя: Еще один — как это может быть?» Она изо всех сил пыталась примирить потерю с праздничной атмосферой — чувством, как она выразилась, что «смерть сидит с тобой за праздничным столом». Но она также знала лучше многих, что «сейчас у нас нет другой жизни, другой реальности».
С начала войны я путешествовал из столицы в Харьков, исторически русскоязычный город, подвергшийся беспощадному ракетному и артиллерийскому обстрелу; от опустошенных городов Донбасса до Запорожья, областного центра на юге, который стал перевалочным пунктом для украинцев, спасающихся от ужасов Мариуполя и других мест. В начале февраля я хотел пообщаться с людьми, которых встретил на своем пути, чтобы понять, как год войны стал для столь многих людей в Украине тяжелыми травмами и потерями, а также чувством цели и идентичности.
Для многих украинцев сам факт того, что война идет уже второй год, является неопровержимым доказательством того, что быстрой победы не будет. Похоже, борьба не скоро закончится, и если два года, то почему не три или четыре? При всей своей неэффективности призыв в Россию, объявленный Владимиром Путиным в сентябре прошлого года, оказал влияние на поле боя. Относительно легкое и быстрое контрнаступление, которое Украина предприняла в сентябре прошлого года, чтобы вернуть территорию в Харьковской области, вряд ли повторится; тем временем российская армия может бросить людей и технику для возобновления наступления на Донбассе.
На конец января Киевская школа экономики оценила общий ущерб инфраструктуре Украины почти в сто тридцать миллиардов долларов. Во многих местах страны война идет физически далеко, ее ощущают не столько ракетные или артиллерийские обстрелы, сколько отключения электричества и тепла. В любой момент миллионы домохозяйств остались без электричества, так как государственный поставщик энергии был вынужден ввести веерные отключения электроэнергии в ответ на удары России по электростанциям и подстанциям.
Президент Владимир Зеленский и военное руководство Украины не решаются обнародовать масштабы потерь на поле боя, но потери, безусловно, огромны. В ноябре прошлого года Марк Милли, председатель Объединенного комитета начальников штабов США, подсчитал, что к тому моменту войны было убито или ранено до ста тысяч украинских солдат. Учитывая, что наиболее перспективные, энергичные и патриотически настроенные молодые люди Украины одними из первых добровольно отправились воевать, их имена преобладают среди погибших. «Эта война поглощает лучшее из нашего народа», — сказала украинская журналистка Наталья Гуменюк по поводу гибели Романа Ратушного, видного двадцатичетырехлетнего активиста, погибшего на фронте в июне.
В Киеве я ужинал с подругой Таней Логачевой и ее родителями Юрием и Раисой. Они из Луганска, города на востоке, оккупированного с 2014 года. Это их второе российское вторжение, мрачно шутят они. Логачевой 36 лет, она занимается маркетингом, но также увлекается фотографией, танцами и вином.
«Меня бесит украденное время», — сказала она, поедая жареную утку с картофелем, приготовленную для нас Раисой. «Все, что я мог бы сделать, жизнь, которую я мог бы прожить».
Вместо этого, по словам Логачевой, прошедший год определялся единственной необходимостью: «выживанием». отключается электричество и интернет; она начинает встречу или рабочий звонок, но звучит сирена воздушной тревоги. Мысль о том, чтобы строить какие-либо долгосрочные планы, смехотворна. Логачева и ее родители были полны решимости, настаивая на том, что эти вызовы закончатся только победой Украины, какой бы окончательной она ни была определена. Жизнь тем временем была утомительной. — Хорошо выжить, — продолжала Логачева. «Вы не знаете, насколько вам это нравится, пока не поймете, что, возможно, нет».
Во время поездок в Киев я часто посещал Goodwine, магазин деликатесов размером с большой магазин, с собственной пекарней и кафе-баром. 3 марта российская ракета поразила его главный склад под Киевом, испепелив товарные запасы примерно на пятнадцать миллионов евро.
Но Goodwine никогда не закрывался полностью. Я посетил магазин в начале апреля, когда в столицу возвращалась жизнь, и поразился холодильнику, полному моцареллы из буйволиного молока и рядам импортных шоколадных батончиков. Было облегчением, одновременно дезориентирующим и приятным, оказаться в мире такого банального гедонизма. Как здесь могло произойти что-то опасное или ужасное?
Рано утром 17 октября дрон-камикадзе иранского производства, тип оружия, который Россия, по-видимому, использовала для поражения энергетической инфраструктуры в Киеве, врезался в жилой дом на улице Жилянской. Предположительно, он должен был поразить соседнюю тепловую электростанцию, но промахнулся, взорвавшись во вспышке кирпича и стали. Обрушилось несколько этажей здания. Среди тех, кто был дома, была Виктория Замченко, тридцатичетырехлетний сомелье, работавшая в Goodwine. Она и ее муж Богдан были убиты. Замченко была на нескольких месяцах беременности их первым ребенком.
Я сразу узнал лицо Замченко, когда стало известно о ее смерти.
«Сегодня очень мрачный день», — написал Гудвин в посте. «Мы безумно любили Вику. И ты, конечно же, тоже. К тому времени я встретил или взял интервью у горстки солдат, которые позже погибли в бою, но это было другое ощущение. Замченко была хорошо знакомая и узнаваемая сверстница, молодая женщина, которая работала в винном магазине и однажды помогла мне выбрать подходящий Пино Нуар. Логачева, моя подруга в Киеве, как-то была на дегустации вин под руководством Замченко; она отметила, что убийство Замченко было еще одним напоминанием о том, что на этом этапе войны «до смерти оставалось одно или два рукопожатия».
Я сидел в кафе Goodwine с Борисом Тарасенко, коллегой-сомелье. Он рассказал мне о своих первых впечатлениях от Замченко: «Она была сильной, независимой, точной». Замченко с короткой стрижкой каштановых волос до плеч и широкой улыбкой был родом из маленького городка Ровенской области Украины, милях в двухстах от столицы, и был энофилом-самоучкой. «Ее никогда не устраивал ответ «не знаю», — рассказал заведующий винным отделом магазина Роман Ремеев.
«Она хотела узнать все сама». Она развила собственную чувствительность. «Она любила крепкое вино, — сказал Ремеев. “Чисто, классически, строго.”
Как и многие другие сотрудники Goodwine, Замченко покинул Киев в начале вторжения, вернувшись домой с Богданом. В июле она вернулась. «Все были рады видеть друг друга, — сказал Ремеев. «Мы спросили: «Где вы были? Как тебе?» Ни о чем плохом никто не думал». Замченко заявила, что беременна.
Жилой дом в Киеве, где Виктория Замченко и ее муж были убиты российским ударом.
В тот октябрь Киев регулярно подвергался авиаударам; Замченко добросовестно всегда выходил из магазина во время воздушной тревоги и направлялся к ближайшей станции метро, которая одновременно служила бомбоубежищем. «Она всегда пыталась нас образумить, — вспоминал Тарасенко. ” ‘Ну давай же. Давай переждем сирену в безопасном месте».
У сотрудников винного отдела есть собственный групповой чат, где утром 17 октября они поделились новостями об очередной забастовке.
Все зарегистрировались, кроме Замченко. Кто-то писал, что, похоже, порча была в районе Вики. За несколько недель до этого уже была близость, когда еще один беспилотник, предназначенный для электростанции, взорвался на улице перед квартирой Замченко. «Я начал серьезно беспокоиться», — сказал Тарасенко.
Он и его коллега из Goodwine отправились в здание. Все, что мог видеть Тарасенко, — это работники МЧС, просеивающие завалы. Но на видео, появившемся в соцсетях, видны тела Виктории и Богдана вместе с их котом. Ремеев отправил сообщение в групповой чат. «К сожалению, наши худшие ожидания подтвердились», — написал он. «Вики больше нет с нами».
Тарасенко сопровождал мать Замченко в морг. Чиновник вышел на улицу, чтобы сказать ей, что она может прийти опознать тело своей дочери. «Вы могли видеть, как рушатся все ее надежды», — сказал Тарасенко. Когда я спросил его, как он себя сейчас чувствует, он ответил: «Пусто». Он рассказал мне любимую поговорку Замченко: «Хватит себя жалеть».
Он сказал: «В последнее время мне приходится часто повторять про себя эту фразу».
В ближайшие недели Goodwine выпустит специальную коллекцию бутылок с виноградника в Карпатах, на западе Украины; коллекция называется Виктория. Ремеев, главный сомелье, сказал мне: «Как ни странно, я не могу сказать, что у меня деструктивные чувства. Во всяком случае, я хочу быть сильным, творить, производить».
Прежде чем я ушел из Goodwine, Тарасенко хотел подчеркнуть последний момент. «То, что случилось с Викой, — это не совпадение и не стихийное бедствие, — сказал он. «Это не похоже на то, что дерево упало на ее квартиру или здание рухнуло в результате несчастного случая». Это было что-то другое. — Это убийство, — продолжил он. «Они убили этого человека». Вот что, по его словам, происходит на Украине: «целенаправленное уничтожение целого народа».
Прошлой весной Станько пыталась свести меня со своим другом, украинским солдатом Виталием Дерехом, командиром противотанкового подразделения, действовавшего в то время на Донбассе.
Россия использовала преимущество в тяжелой артиллерии, чтобы сокрушить украинские позиции, продвигаясь вперед на несколько футов за раз. «Может быть, я мог бы нанести Дереху визит недалеко от фронта», — предложил Станко. Но потом Станко снова написал, что Дерех умер. Ему было 34 года, бывший журналист, известный и всеми любимый местный активист, лидер скаутов и фельдшер в своем родном Тернополе, на западе Украины. В 2014 году он вызвался воевать против пророссийских ополченцев на Донбассе; после вторжения в феврале прошлого года он повторно поступил на военную службу.
Я поговорил с двумя другими членами отряда Дереха, у которых были позывные Поппи и Грек. Они описали бой под городом Попасная, в котором российский бронетранспортер налетел на группу украинских солдат, стреляя из крупнокалиберной пушки. Двое были убиты и еще семеро ранены, прежде чем Дерех выпустил противотанковую ракету, взорвав автомобиль. Через пару дней он заметил в движении колонну из трех российских бронетранспортеров, готовившуюся к новой атаке.
Он стрелял, уничтожая их, замедляя атаку. Затем в небе пронесся российский истребитель и выпустил ракету, которая врезалась прямо в убежище Дереха. Его убили мгновенно. «Ты можешь быть смелым и опытным и знать, что делать в любой ситуации», — сказал мне Грек. — Но и Фортуна тоже многое решает».
Прошло несколько месяцев. Украина потеряла еще больше городов на Донбассе, хотя и вернула себе другие. В конце сентября я получил сообщение от Станько. Грек был мертв. Он находился на передовой позиции недалеко от Бахмута, города на Донбассе, выдержавшего основную часть российского наступления. Через день после того, как грек и девять солдат под его командованием прибыли на смену другой части, прямо в их блиндаж попал снаряд. Взрыв разнес бетонные блоки, предназначенные для защиты позиции, и они рухнули на Грека. Было невозможно вернуть его тело; обломки весили несколько тонн, и теперь этот район находился под контролем российских войск.
Я снова поговорил с Поппи, которой за тридцать.
Как Дерех и Грек, он воевал в первую войну на Донбассе, а потом устроился оператором погрузчика на завод в Эстонии. 26 февраля он вернулся в Украину, попросившись на командировку.
Ранее, по словам Поппи, его разведывательный отряд проводил разведку позиций российских войск у села Мотыжин, в двадцати пяти милях от столицы. Он занял позицию на окраине города, балансируя с пулеметом за деревом, когда к нему подошла девушка из деревни. Она предложила ему тарелку свежих блины . Я кричал ей: «Уходи отсюда. Русские в восьмистах метрах», — вспоминает Поппи. Девушка сказала, что уйдет, только если он возьмет блины. «Как же ты не хочешь воевать за таких людей?» он сказал. «Я понял тогда, что не напрасно пришел защищать свою страну».
Поппи теперь была командиром взвода с почти сотней солдат. Их только что вывели из Бахмута и отправили в Харьковскую область, в район, близкий к границе с Россией. По его словам, бой в Бахмуте был тяжелым. Казалось, русские боеприпасы бесконечны, это стена огня, которая не прекращалась в течение нескольких дней.
То же самое можно сказать и о русской живой силе — атаки шли волнами по десять-двадцать истребителей. «Мы режем их на куски, но им все равно, они просто продолжают прибывать». В то же время, по его словам, «они учатся». Атаки становились умнее, продуманнее. Меньшие единицы заменяли более крупные колонны; сухопутные войска координировали свои действия с артиллерийскими частями и авиацией.
Мак с однополчанами своего противотанкового взвода возле своих позиций в Харьковской области. «Как ни грустно и страшно это звучит, я здесь для того, чтобы сначала убить врага, чтобы он не убил моего соратника», — сказала Поппи.
Не так давно однажды утром я выехал в деревню, где стоят Поппи и его люди, заснеженную пастораль, с компактными домами, испускающими тонкие струйки дыма из труб. Поппи завела меня внутрь и налила чаю. Солдаты из его подразделения входили и выходили, их рации жужжали. Вдалеке грохотал артиллерийский огонь, но, похоже, я был единственным, кто это заметил. Поппи указала на двух солдат лет двадцати, которые были с Греком, когда он умер.
«Когда снаряд попал, я просто лежал с минуту», — сказал мне один из них. «Я не мог ни двигаться, ни думать, ни даже видеть. Я только что увидел желтый свет».
Я спросил Поппи, как этот год войны изменил его. По его словам, у него четыре сотрясения мозга. «Я чувствую, что становлюсь более агрессивным, нестабильным, жестким. Бывают моменты, когда меня все расстраивает». Он рассказал мне о случае, когда после непрерывного артиллерийского огня солдат под его командованием выскочил из окопа и начал убегать. «Его психика больше не выдержала, — сказала Поппи. Другой солдат из части ушел в отпуск домой и, страдая психическим расстройством, попал в госпиталь.
Поппи не скрывает от солдат своего истощения. «Я говорю им, что тоже не хочу этого делать», — сказал он. «Мне не нравится эта работа. Мне не нужна такая жизнь. Но я не могу просто уйти». Он чувствует патриотический долг перед украинским народом, но на войне это может показаться абстракцией. Он объяснил, что более срочной была необходимость защитить солдат в его подразделении.
«Как ни грустно и страшно это звучит, я здесь, чтобы сначала убить врага, чтобы он не убил моего соратника».
Война, сказала Поппи, — «грязное дело, нечестное и несправедливое». У него трое детей; два в Киеве, третий в Польше. Он хотел бы, чтобы они жили в мирной, цивилизованной и демократической стране. Жестокая трагедия, по его словам, заключается в том, что такие друзья, как Дерех и Грек, два молодых человека, энергичных и творческих, в расцвете сил должны были сражаться и умирать за то, что должно быть само собой разумеющимся. «Эти ребята были просто превосходны, полны позитива», — сказал он. «Они должны были вернуться домой и продолжать делать жизнь всех вокруг лучше». Когда он на фронте, Поппи старается избегать таких мыслей. «Тоска, горе — даже гнев — каким-то образом они мешают», — сказал он. Я ушел, когда солнце было низко в небе, бросая призрачный свет на заснеженные поля. Прежде чем я уехал, Поппи сняла заплатку со своей формы и протянула мне. Он гласил: «Рожден быть свободным».
Недавно я отправился в Чернигов, город недалеко от белорусской границы на севере Украины. В последний раз я был там в апреле, вскоре после того, как Россия вывела свои войска из региона и сняла 39-дневную осаду города. Жители начали выходить из своих подвалов, чтобы оценить ущерб вокруг них. Я посетил многоквартирный дом на улице Вячеслава Черновола, который был поражен тысячефунтовыми неуправляемыми бомбами; его фасад был разорван, оставляя кукольный вид на кухни и гостиные людей. Сорок семь человек были убиты. Во время осады рядом с лесным участком обнаружилось импровизированное захоронение, трупы были отмечены рядами земляных насыпей и деревянных табличек.
Теперь семьи в Чернигове наслаждались снежным воскресным днем, гуляли по набережной с видом на Десну и катались на санках с холма перед Екатерининским собором. В офисе местной общественной организации я встретился с Галиной Калининой, волонтером, которая отвечала за сбор показаний жителей деревень вокруг Чернигова, оккупированных весной российскими войсками, составление записей о злоупотреблениях со стороны России и предполагаемых военных преступлениях.
. Она рассказала мне, что часто останавливает запись во время своих интервью, чтобы ее испытуемые могли поплакать или просто посидеть в тишине. «Мы говорим, потом делаем паузу, потом еще немного говорим», — сказала она. «Таким образом, мы медленно разрушаем их травму».
Калинина рассказала мне о женщине, которая во время российской оккупации открыла входную дверь и увидела изможденного и окровавленного молодого человека в женском пальто. Мужчина был из соседнего села, где несколько российских военных машин попали под обстрел и были уничтожены. Российские солдаты в деревне решили, что виноваты мужчина и два его брата. Они отвели их в лес, заставили вырыть неглубокую могилу, а затем открыли огонь. Братья были убиты мгновенно; мужчина на пороге женщины был ранен в ухо и щеку, но выжил. Он пролежал в могиле, пока солдаты не ушли, потом выполз и пустился бежать, найдя по дороге чужую шинель.
Другая жительница рассказала Калининой о ее тридцатилетнем сыне, задержанном российскими войсками.
Через несколько дней он вернулся домой и рассказал, как его подвешивали вниз головой за ноги и часами избивали. У Калининой есть сын, тоже за тридцать, в Харькове. «Все время, пока я слушала, я примеряла эту историю на себя, представляя своего собственного сына, как бы я себя чувствовала», — сказала она. «Тяжело заснуть».
«Я больше не плачу», — сказала Галина Калинина в офисе своей общественной организации в Чернигове. «Я хочу дать другим людям их очередь».
Впервые я встретил Калинину в Счастье, одиннадцатитысячном городке на Донбассе, название которого означает «счастье». В день моего визита, 23 февраля прошлого года, российские войска уже обстреливали ракетами «Град» местную угольную электростанцию, отключая электричество и перекрывая воду. Когда я заехал в квартиру Калининой, она только что вернулась со двора, где наполняла пластиковые кувшины у коммунального колодца. Калинина, которой было за пятьдесят, считала себя проукраинской патриоткой, что бросалось в глаза в Счастье, где нередки были пророссийские симпатии — симптом постиндустриального упадка города, породившего не столько любовь к современным Россия, но ностальгия по советскому прошлому.
«Люди страдали от какой-то эйфории молодости, — сказала Калинина.
Калинина сбежала из Счастья на следующее утро после нашей встречи. Она ненадолго оказалась в Киеве, а затем отправилась во Львов на западе Украины. У нее была комната в общежитии, и она проводила свои дни в волонтерском центре, где раздавала одежду, лекарства и другие припасы семьям, бежавшим из городов под сильными бомбардировками. Счастье было оккупировано. В местном доме культуры состоялся концерт в честь его возвращения под контроль России. Калинина рассказала мне, что первые недели вдали от города она плакала — в своей комнате, в супермаркете, даже во время стрижки. «Я больше не плачу, — сказала она мне. «Я хочу дать другим людям их очередь».
Во время недавней ознакомительной поездки Калинина услышала о трех местных мужчинах, которых увели российские войска. Позже, после вывода российских войск, их изрешеченные пулями тела были найдены в соседнем селе. «Вы путешествуете и понимаете, что таких историй море, — сказала она.
«Они просто никогда не заканчиваются». Села в Черниговской области были заняты сравнительно недолго, ненамного дольше месяца. Тем не менее, десять месяцев спустя Калинина сказала, что она и ее коллеги задокументировали лишь часть зверств. «Представьте, — сказала она, — что мы узнаем, когда, наконец, вернемся в Счастье».
Станко не любит слишком явно героических персонажей. Вместо этого она предпочитает обычных парней средних лет, с щетиной и мягкими животами, которые упираются в форму, как члены экипажа танка, которого она посетила в лесу под Бахмутом. «Им было за пятьдесят, они совсем не хвастались, просто делали свою работу, как будто это не имеет большого значения», — сказала она. Они варили кофе на пропановой плите и ели пирожки с яблоками, шутили и делились военными историями, затем перезаряжали танк и стреляли один за другим, земля сотрясалась от каждого выстрела. «Я сидел и думал, как мне повезло сидеть рядом с такими людьми, наблюдать и слушать».
В ноябре Станько одним из первых журналистов добрался до Херсона, города на юге страны, освобожденного после восьми месяцев российской оккупации.
Ей повезло. Ее машину пропустили мимо одного контрольно-пропускного пункта, затем другого. На центральной площади Херсона она увидела непрекращающуюся вечеринку: толпа пела, танцевала, гудила автомобилями. В какой-то момент женщина обняла Станко посреди интервью. «Вот я стою на центральной площади Херсона и прыгаю от счастья, — рассказал мне Станько. «У меня было ощущение, что все получилось. Я запечатлел эти эмоции, когда они только разворачивались». Пресс-служба украинских военных лишила ее аккредитации за самовольный въезд в Херсон, но через несколько дней восстановила ее. «Осознание того, что тебе удалось что-то, чего не удавалось другим, — сказал мне Станко, — конечно, это спешка».
Станко и я говорили об этом волнении, о том, как попасть туда, где ты не должен быть, о том, как запечатлеть момент сырой, нефильтрованной человечности, который тем более захватывающий, что он так мимолетен. «По прошествии года трудно найти причину, по которой я продолжаю это делать», — сказал Станко.
На фронте нет недостатка в журналистах; если она не будет снимать украинских солдат, это сделает кто-то другой. «Но мой мозг говорит мне, что я должна идти», — сказала она мне. «Проще говоря, это интересно. Я хочу быть там, в том месте, где это происходит на самом деле, задавать вопросы, знать из первых уст».
Другой мотив, продолжал Станко, ближе к чувству вины. Почему она не делает больше — она подумывала пойти в армию в качестве боевого медика — и почему она жалуется на временный дискомфорт или страх, когда тем, кто на передовой, становится намного хуже? Она рассказала мне о поездке в гости к солдатам из Ивано-Франковска, которые дислоцировались на Донбассе. Она выехала из Харькова еще до рассвета, проезжая под ледяным дождем. Ее машина чуть не застряла в грязи. У землянки, где солдаты проводили большую часть времени, была прохудившаяся крыша. Вода капала на Станко, замораживая ее еще больше. — Здесь холодно, — заметила она. — Довольно неприятно, я полагаю? Солдаты смотрели на нее, озадаченные.
Нет, сказали — все в порядке. На что жаловаться?
Украинские военные в Донбассе, Украина.
В мае Станько был в Лимане, городе, подвергавшемся постоянным обстрелам, и снимал отряд милиции, ответственный за эвакуацию мирных жителей. Женщина сообщила, что ее 21-летний сын Артем был ранен осколком в голову. Он пролежал дома в собственной крови пять дней. Службы экстренной помощи отказались прислать скорую помощь; обстрел был слишком интенсивным. Офицер полиции по имени Максим вызвался добровольцем. «Никто не хотел туда идти, и никто бы ничего не сказал и не осудил его, если бы он этого не сделал», — сказал Станко. Максим и пара офицеров умчались на джипе. Нашли Артема — голова с самодельной повязкой, глаза далекие и остекленевшие — и выгнали под артиллерийский грохот всю дорогу. «В тот момент я понял, что только что стал свидетелем чего-то невероятного и героического», — сказал Станко. Она и ее оператор стояли молча, со слезами на глазах. Артем выжил и сейчас проходит реабилитацию в Германии.
Добавить комментарий