Стоит ли покупать китайскую электронику и бытовую технику?

Знакомство отечественного покупателя с товарами, произведенными в Китае, началось более 20 лет назад. В период распада Советского Союза, когда границы стали открытыми, предприниматели получили доступ к дешевой продукции, сделанной в КНР. Тогда мелкую электронику, отличающуюся очень низкой ценой, оптом покупали едва не на килограмм. Торговля ею позволяла неплохо заработать, устанавливая накрутку до 1000 %.

Этот период как раз совпал с изменением экономического курса Китаем. Предприятия КНР, ориентированные на экспорт продукции, лишь отлаживали производство и осваивали важные нюансы техпроцесса. В силу отсутствия собственных идей, несовершенного оборудования и сырья посредственного качества, многие китайские предприятия просто занимались копированием известных брендов. Магнитофон, идентичный внешне фирменному японскому проигрывателю Sony, но отличающийся худшим качеством, стоил в несколько раз дешевле. Недобросовестные предприниматели смекнули это и стали продавать такие устройства неподготовленным клиентам под видом оригинала. Наблюдалась такая ситуация вплоть до середины прошлого десятилетия.

В связи с этим в массовом сознании отечественного потребителя установилась прочная ассоциация: «Made in China» — это или что-то очень дешевое и некачественное, или вообще подделка известного бренда. К технике из КНР относятся настороженно, и пред походом по магазинам не раз задумываются: стоит ли покупать китайскую электронику, или же «скупой платит дважды»? Помочь разобраться в этом призван данный материал.

Особенности китайского производства

Китай – страна густонаселенная, поэтому конкуренция здесь высока. Заработная плата, которая покажется москвичу маленькой (200-300 $ «чистыми»), жителю китайской провинции позволит не только прокормить себя, но и семье помочь. Поэтому на предприятия, предлагающие подобные условия, выстраиваются очереди деревенских жителей, желающих получить вакансию. Работать придется много (по 10-14 часов в день), упорно, но в сравнении с тем, как нужно напрягаться в горном селе, чтобы прокормить семью – это пустяки.

Так выглядит очередь желающих устроиться работать в Foxconn

Невысокая зарплата сотрудников – первая причина дешевизны товаров из КНР. Если стоимость европейской или американской продукции основной частью определяется затратами компании на персонал, то цена на китайские изделия по-прежнему зависит главным образом от затрат на сырье и технологии.

Учитывая доступность рабочей силы (как неквалифицированной, так и специалистов с высшим образованием), многие компании переносят свои предприятия в Поднебесную или сотрудничают с местными заводами. Основная доля всей электроники, которая встречается в продаже у нас, сделана именно на таких фабриках.

Существуют и полукустарные цеха, получившие в народе прозвища вроде «подвал дядюшки Ляо». Посредственное качество продукции таких фабрик и делает вопрос «стоит ли покупать китайскую технику» актуальным, как никогда.

Виды китайских производителей

Все компании-производители в КНР можно условно разделить на несколько категорий. Качество китайской техники напрямую зависит от того, на предприятии какого типа она сделана.

Крупные сборочные предприятия

Самые крупные и современные заводы по производству электроники принадлежат всемирно известным компаниям, таким как Foxconn. Это – оснащенные по последнему слову техники предприятия, в штате которых – высококвалифицированные инженеры и руководители. Количество сотрудников таких фирм нередко насчитывает десятки, сотни тысяч и даже миллионы человек. В числе клиентов подобных компаний – мировые лидеры: такие как Apple, Dell или Canon.

Сборочная линия на заводе Foxconn

Существуют и компании поменьше, оказывающие аналогичные услуги. Их клиентура – предприятия «средней руки», заказывающие партии поменьше и ищущие более доступную ценовую политику.

Крупные китайские производители

Последние лет пять ознаменовались появлением на рынке и укреплением позиций крупных китайских производителей электроники. К таким компаниям относятся Lenovo, Huawei, Xiaomi, Meizu, ZTE, BBK. Эти производители мало чем отличаются в плане организации от давно признанных лидеров в лице Sony, Apple или LG. Они содержат полноценные предприятия с исследовательскими центрами, инженерными отделами, конвейерами. Степень самостоятельности зависит от уровня развития фирмы, но в целом находится примерно на одном уровне. Компоненты, производить которые позволяет уровень развития их технологий, заводы делают самостоятельно, более высокотехнологичные (процессоры, экраны, камеры и чипы памяти) – закупают у таких гигантов, как Samsung, MediaTek, Sharp, TSMC.

Машины для производства печатных плат на заводе Huawei

Стоит отметить, что в законодательстве США содержатся ограничения на сотрудничество с коммунистическими государствами, сохранившиеся со времен «Холодной войны». Поэтому ряд разработок американских инженеров и ученых не может быть внедрен на предприятиях в КНР. К примеру, запреты касаются новейших техпроцессов производства полупроводников. В связи с этим такие компоненты, как процессоры, относящиеся к новейшему поколению, производятся на соседнем Тайване (компанией TSMC).

Крупные производители дорожат брендом, желая завоевать доброе имя и лояльность клиентов, поэтому строго контролируют качество продукции, осуществляют техническую поддержку пользователей.

Читайте также: Обзор доступного китайского фаблета Xiaomi Redmi Mi 3

ODM и OEM-производители

ODM (от англ. original design manufacturer – оригинальный изготовитель дизайна) – компании, самостоятельно осуществляющие разработку и производство продукции, но не продающие ее под собственным брендом. Клиентами подобных фирм становятся небольшие и локальные компании, которые заключают контракты на поставки товара, разработанного самим поставщиком. Они называются OEM-производителями (original equipment manufacturer – оригинальный изготовитель оборудования). Такие компании могут участвовать в проектировании (но не всегда это делают), маркируют изделия собственным логотипом, составляют инструкции для них, занимаются переводом и адаптацией сервисной документации и принимают на себя гарантийные обязательства перед клиентом. Примеры OEM-производителей – DEXP, Texet, Highscreen, Prestigio, Mystery.

OEM-фирмы могут продавать под собственными брендами продукцию одного завода

Небольшие производители

В зарубежных интернет-магазинах (в первую очередь, AliExpress, TaoBao, GearBest) и на отечественном рынке представлено множество продукции небольших китайских предприятий под брендами Nomi, Doogee, Cubot, Chuwi и множество других наименований. Организация структуры подобных компаний похожа на устройство более крупных фирм (как Xiaomi или Meizu). Отличается только уровень самостоятельности: больше компонентов закупается у сторонних фирм, меньше производится самостоятельно. Сборка может осуществляться на заводах-гигантах, вроде Foxconn (если уж Apple таким не гнушается – то компании поменьше и подавно), или подобных фабриках фирм поменьше.

Читайте также: Обзор Chuwi Hi8, лучшего бюджетного планшета-2015

Мелкие полукустарные предприятия

Существует огромное количество фирм, отличающихся невысоким уровнем производственной культуры, небольшими размерами мощностей и соответствующим качеством продукции. Отношение соотечественников к китайской продукции сформировалось в значительной степени под впечатлением от изделий таких цехов. Создатели делают упор на дешевизну товара, а качеству уделяют второстепенную роль. Подобные компании создают рабочие места для тысяч и миллионов китайцев, не имеющих опыта и специального образования, поэтому их деятельность в КНР не сильно контролируется. Тем более, что сами жители Поднебесной, будучи не понаслышке знакомы с особенностями отечественного производства, составляют далеко не основную долю клиентов этих фирм.

Полукустарное предприятие по производству игрушек: рабочим места явно маловато

Знаменитые Nokla, PenesamiG, Sumsung, Abibas, LPhone, Rebook и другие подобные наименования относятся к продукции таких компаний. Жертвами подобных фирм становится не только электроника Apple или Samsung, подделывают даже «своих» Lenovo или Xiaomi. Создаются такими заводами и товары, не имитирующие изделия известных брендов. Но здесь без подвоха тоже не обходится. Смартфоны от полукустарных мелких производителей «научили» обманывать тестовые программы, такие как AnTuTu, чтобы те выдавали ненастоящие характеристики, завышали объем памяти, частоту и количество ядер процессора, разрешение камеры и дисплея.

«Шедевр» китайской промышленности

Мифы о китайской технике

Вся электроника «Made in China» отличается низким качеством

Миф. Заводы в КНР выполняют заказы крупных компаний, которые следят за качеством продукции. Страдают подобным только изделия маленьких фирм, привлекающих покупателя рекордной (до 10 раз ниже) дешевизной. Основная доля подобного товара в производстве не требует применения передовых технологий, потому среди электроники таких продуктов мало.

На производстве техники в Китае используется неквалифицированная рабочая сила

Правда. Простые и монотонные операции, такие как подключение дисплеев или закручивание винтов в корпусе, действительно делаются рабочими без образования. Но такая ситуация наблюдается во всем мире, в силу того, что квалифицированный специалист на такую работу не пойдет, а найдет занятие поинтереснее и прибыльнее. Инженерные же отделы состоят из опытных и профессиональных сотрудников с высшим образованием. Уровень их компетенции не уступает российским, американским или немецким специалистам.

Условия труда на китайских заводах невыносимы, потому ожидать высокого качества техники не стоит

По большей части миф. Китайцы действительно работают больше и усерднее, чем русские (или другие европейцы). Но это – особенность азиатских традиций. 12-14-часовый рабочий день так же распространен в соседних Японии и Корее. Подолгу трудятся как простые рабочие, так и управляющий персонал. И для них это не выглядит чем-то ужасным. Иногда нарушение производственной культуры имеет место, но эта тенденция постепенно спадает. Грязные и холодные цеха, отсутствие перерывов на обед, тяжелый труд без выходных – встречаются на полукустарных фабриках, которые делают простую продукцию. Электроники это касается только частично: уровень оснащения таких цехов не позволяет производить высокотехнологичную продукцию. Одежда, посуда, ручные инструменты, игрушки – вот основная часть товаров таких фирм.

Китайцы делают качественную технику для себя, а экспортируют «третий сорт»

Миф. Китайские производители делают качественную продукцию для тех, кто готов купить ее по реальной стоимости. Однако в погоне за экономией посредники стараются закупать товары подешевле, чтобы получить большую прибыль. Они завлекают клиентов низкими ценами, потому качественные товары их мало интересуют. По этой причине хорошую китайскую электронику у нас встретить было сложно вплоть до середины-конца прошлого десятилетия. Сейчас торговые площадки (как AliExpress) позволяют покупателям самим решать, купить в Китае дешевый товар за бесценок, или же качественную продукцию, но лишь ненамного дешевле, чем у себя на родине.

Заключение

«Все что не делается – делается в Китае» гласит измененная версия пословицы. И доля правды в этой шутке есть: чтобы сделать продукцию доступнее и привлекательнее, компании со всего мира усиленно прибегают к услугам заводов из КНР. Таким образом, вопрос «стоит ли покупать китайскую технику и электронику» однозначного ответа не имеет. Во всем мире продукция Apple пользуется спросом, и факт сборки на китайском предприятии не делает ее ненадежной. Компании, претендующие на мировую известность (Lenovo, Xiaomi, Huawei среди смартфонов, Geely или Lifan – в области транспорта) и стремительно завоевывающие позиции на рынке, предлагают технику, качество которой находится на высшем уровне.

Основное обвинение, которое выдвигается к подобной электронике – недостатки программного обеспечения. Но это – последствие компромиссных решений, призванных снизить цену товара. Пользователи все еще относятся к технике из Китая с недоверием, и стремятся купить хороший продукт по цене подделки. Чтобы не экономить на качестве, производители уделяют меньше внимания комплектации, разработке и тестированию софта. Учитывая, что баги присущи и «Самсунгам», и «Айфонам», это – не недостаток сугубо китайский, а проблема мирового уровня. Поэтому покупать китайскую технику от ведущих брендов стоит, если устраивает цена и комплектация.

Lenovo — пример китайского производителя качественной электроники

Что же касается малоизвестных брендов – здесь покупателю предстоит действовать на свой страх и риск. Рекомендуется внимательно изучить продукцию интересующей компании, погуглив другую ее продукцию. Если за последние несколько лет под брендом было выпущено несколько устройств, получивших хорошие отзывы от покупателей – такую китайскую электронику можно покупать.

Если же информации о выбранной фирме нигде нет, и о торговой марке никто не слышал – это, скорее всего, «бренд-однодневка». Устройства, продаваемые под ним, вряд ли будут отличаться высокой надежностью. После того, как партия товара будет распродана создателями – новую продукцию они выпустят под другим наименованием. Стоит ли покупать такую китайскую технику – решать только пользователю. Она дешевая, но и качество исполнения найти там сложно.

Kubao Z450 — пример «бренда-однодневки». Единственная модель смартфона, выпущенная под этой именем, демонстрирует ненастоящие характеристики в описании.

Что касается товаров неизвестного происхождения, предлагаемых по бросовым ценам, то к ним следует относиться с особой настороженностью. Технологии накладывают жесткие ограничения и в значительной степени определяют стоимость техники. Если, к примеру, Samsung предлагают смартфон за 400 долларов, то китайцы могут создать немного уступающий по функционалу аналог схожего качества за 300, минимум – 200 $. При большей экономии (за счет оформления крупнооптовых заказов, упрощения дизайна, ограничения комплектации и урезания части вспомогательных функций) можно рассчитывать на 150-180 американских денежных единиц. Но если за 50 долларов кто-то предлагает «качественный аналог» iPhone 6 или Galaxy A7 – такую китайскую электронику покупать не стоит.

 

Военное сближение РФ и Китая напрямую затрагивает и Германию – DW – 01.09.2022

КонфликтыГермания

Йорг Химмельрайх

Колонка

01.09.20221 сентября 2022 г.

Крупные военные учения всегда шлют четкие сигналы. В случае маневров “Восток-2022”, проводимых Россией, Китаем и Индией, один из них адресован и Германии, пишет Йорг Химмельрайх.

https://p.dw.com/p/4GJyo

Реклама

Китайская военная техника прибывает на полигон “Сергеевский” для участия в учениях “Восток-2022”Фото: RUSSIAN DEFENCE MINISTRY/AFP

Китай вновь, как и в 2018 году, принимает участие в российских военных учениях “Восток”, проходящих в восточной части РФ – на этот раз с задействованием всех трех видов вооруженных сил: морских, сухопутных и воздушных. Это делает очевидным то, что военное сотрудничество между Китаем и Россией усиливается. На фоне российского вторжения в Украину это важный для Владимира Путина знак: несмотря на жестокую войну, которую он ведет, в мировой политике он не находится в полной изоляции. На этот раз в учениях принимает участие даже Индия. Все это – предвестники постепенно формирующегося нового мирового порядка.

Обе автократии – Россию и Китай – объединяет геополитический интерес в смене нынешнего мирового порядка, в котором по-прежнему доминируют США. Прежде всего, КНР, согласно плану ее руководителя Си Цзиньпина, хочет стать единственной мировой державой к 2049 году – к столетию со дня своего основания. Путин же, со своей стороны, стремится вновь подчинить себе территории бывшей царской империи в Европе.

Геостратегические параллели

Соперничая в военной сфере с Соединенными Штатами, обе автократии дополняют друг друга и не мешают друг другу. Российская армия бросает вызов США и НАТО в западной части евразийского континента, прежде всего, на суше. Китай же расширяет состав своего флота в Тихом океане, в том числе за счет своего третьего авианосца, ставшего первым, построенным КНР самостоятельно.

Йорг ХимельрайхФото: privat

При этом примерно с начала тысячелетия Китай превосходит Россию почти во всех отношениях. Единственным исключением является ядерная мощь Москвы. В России насчитывается чуть меньше миллиона солдат, в Китае – два миллиона. Сегодня Китай имеет самый большой в мире ВВП. Российский ВВП составляет только седьмую часть его, что сопоставимо с уровнем Италии.

Между тем в технологическом плане во многих промышленных отраслях Китай уже давно сравнялся с Западом, в то время как Россия зависит в основном от добычи своих сырьевых ресурсов. Сейчас РФ сжигает свой газ, потому что объемы продажи его в Европу становятся все меньше. Нефть же Москва может экспортировать только в Китай и Индию.

Китай – в отличие от Индии – все больше хочет формировать мировой порядок в соответствии с интересами собственной национальной безопасности. На это указывает его все более агрессивная политика в Южно- и Восточно-Китайском морях. Си Цзиньпин все яснее дает понять, что стремится к аннексии Тайваня. То, насколько решительно Запад будет сдерживать российское вторжение в Украину, сыграет решающую роль в будущей политике Китая. Пекин, учитывая его устремления в отношении Тайваня, уделяет этому пристальное внимание.

Последствия для США, Европы и Украины

Принимая во внимание несоизмеримо более мощные ресурсы власти Китая по сравнению с Россией, США уже давно сконцентрировали свои геостратегические усилия, прежде всего, на противостоянии вызову со стороны КНР. Это нашло свое выражение уже в “повороте к Азии” Барака Обамы. Сегодня данное обстоятельство оказывает влияние и на войну в Украине.

Учитывая, что китайско-американские отношения и так постоянно ухудшаются, а США хотели бы иметь в своем распоряжении все свои силовые ресурсы в случае эскалации конфликта с Китаем, Вашингтон поддерживает Киев в военном плане лишь в той степени, которая необходима, чтобы Украина могла только удерживать свои позиции против России. Но без того, чтобы слишком много требовать от США в военном отношении. Более того, США справедливо ожидают, что Европа существенно нарастит свой оборонный потенциал, чтобы иметь возможность самостоятельно защитить себя, и что Соединенные Штаты могут ограничиться предоставлением Европе ядерного щита.

Таким образом, китайско-российское военное сближение напрямую затрагивает Европу и Германию. Прежде всего, ФРГ, для компаний которой Китай является одним из важнейших рынков сбыта, а также поставщиком сырья и полуфабрикатов, должна следить, чтобы немецкие компании не попали в ловушку зависимости из-за узковедомственных интересов, связанных с получением прибыли. Это уже стало драматической ошибкой, допущенной в случае с Россией.

В настоящее время такая опасность существует, например, в плане поставляемого из Китая важного сырья для аккумуляторов – графита. Сегодня торговля стратегическим сырьем уже не является исключительно “вопросом экономики” и не ведет к политическим изменениям – на протяжении многих лет Германия вела ошибочную политику в отношении России из-за этих двух заблуждений.

Сокращение зависимости

По этой причине решающую роль для политики Германии в отношении Китая должно сыграть сокращение зависимости немецких компаний от рынка сбыта в КНР и от китайского сырья. Конечно, предпосылкой для этого должно стать то, что власти Германии не пойдут на поводу у узковедомственных интересов предпринимательских кругов и криков их лоббистских групп об угрозе потери ФРГ привлекательности как места для ведения бизнеса. Именно это и привело к фатальной зависимости от России в плане энергетической политики.

Автор: Йорг Химмельрайх (Jörg Himmelreich) – эксперт по России, преподаватель истории в берлинском отделении парижской Высшей школы экономики (École Supérieure de Commerce à Paris). Уже в 2007 году на страницах журнала Internationale Politik Германского общества внешней политики (DGAP) он высказывал предостережения в связи с действиями Владимира Путина.

Этот комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.

Смотрите также:

Возможен ли военный конфликт с участием Китая и США?

To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video

Написать в редакцию

Реклама

Пропустить раздел Еще по теме

Еще по теме

Пропустить раздел Близкие темы

Близкие темы

СеверодонецкЭнергетический кризис в Европе”Зерновая сделка”Фотохроника войны в УкраинеВойна России против УкраиныВойна в Украине: хроника событийПропустить раздел Топ-тема

1 стр. из 3

Пропустить раздел Другие публикации DW

На главную страницу

Global China: Technology

Краткое содержание

Быстрый технологический прогресс Китая играет ведущую роль в современной геополитической конкуренции. У Соединенных Штатов и многих их партнеров и союзников есть целый ряд опасений по поводу того, как Пекин может развертывать или использовать технологии таким образом, который бросает вызов многим их основным интересам и ценностям. В то время как США десятилетиями сохраняли свои позиции технологического лидера, Китай сделал огромные инвестиции и реализовал политику, которая в значительной степени способствовала его экономическому росту, военной мощи и глобальному влиянию. В некоторых областях Китай затмил или находится на грани затмения Соединенных Штатов, особенно в быстром развертывании определенных технологий.

Эта динамика связана с более широким контекстом напряженности в отношениях между США и Китаем; проблемы управления альянсом США; сложные и изменчивые глобальные цепочки поставок; дебаты по поводу экономического и технологического «разъединения»; противоречия между нормами открытости исследований и опасениями по поводу передачи технологий; конкурс на установление глобальных технологических стандартов; быстрое технологическое развитие в других странах, особенно в Восточной Азии; и транснациональные дебаты о регулировании крупных технологических фирм.

Также ведутся важные дебаты о взаимосвязи между достижениями Китая в реализации его амбиций и тем, что эти достижения говорят о долгосрочных перспективах его развития ключевых технологий. В то время как некоторые аналитики сосредотачиваются на постоянном разрыве между риторикой пятилетних планов Пекина и его реальными достижениями, другие указывают на всеобъемлющий послужной список выдающегося прогресса. Стремление Коммунистической партии Китая «догнать и превзойти» Запад в передовых технологиях вряд ли ново. В нем прослеживается линия партийного руководства от Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина с упором на технологии как на источник национальной власти и ключевую область международной конкуренции, а также на «коренное население» как на главный приоритет. Но по мере того, как росло экономическое и политическое влияние Китая, росли и многие его технологические амбиции и достижения.

Пандемия COVID-19 и последовавший за ней глобальный экономический шок также, вероятно, повлияют, если не окажут глубокое влияние, на многие из этих тенденций предсказуемым и непредвиденным образом.

В этом выпуске документов для проекта Brookings по внешней политике «Глобальный Китай: оценка растущей роли Китая в мире» оценивается растущее технологическое влияние Китая в мире, уделяя особое внимание как тематическим, так и технологическим темам. Тематически документы исследуют широкую динамику американо-китайской технологической конкуренции, взаимосвязь между регулированием крупных технологических фирм США и стратегической конкуренцией с Китаем, передачей технологий и управлением альянсами, а также роль Китая в глобальной конкуренции за технологические таланты. Что касается конкретных технологий, то наши участники оценивают прогресс Китая в разработке беспроводных технологий пятого поколения (5G), оружия с автономностью и искусственным интеллектом (ИИ), кибербезопасности энергосистем, финансовых технологий, биотехнологий, технологий наблюдения, полупроводников и космических технологий. . Они исследуют амбиции, препятствия и достижения Китая и рекомендуют варианты политики для Соединенных Штатов, их партнеров и союзников.

Майкл Браун, Эрик Чунинг и Павнит Сингх утверждают, что Соединенные Штаты находятся в «марафоне сверхдержав» с Китаем, экономической и технологической гонке, в которой США должны конкурировать с Китаем, а не сдерживать его. Браун, Чунинг и Сингх подчеркивают, в какой степени технологии и инновации будут стимулировать экономическую конкуренцию между США и Китаем и роль США в мире. Они выступают за стратегию, направленную на повышение конкурентоспособности США, и сосредоточены на долгосрочном развитии потенциала. В частности, они предлагают более крупные инвестиции в исследования и разработки (НИОКР), включая акцент на инженерных талантах, комплексную экономическую стратегию США для правительства и долгосрочную направленность на американские предприятия и рынки капитала.

Том Уилер утверждает, что, если Соединенные Штаты хотят «превзойти в инновациях» Китай, они должны принять инновации, движимые конкуренцией, и «переориентировать мышление нашего индустриального века, чтобы принять политику, которая использует преимущества неконкурентной природы данных».

В течение многих лет некоторые из крупнейших американских технологических компаний утверждали, что лучшая стратегия для решения технологических проблем, связанных с Китаем, — это позволить им «расширить свои и без того доминирующие позиции на рынке и противостоять регулированию». Уилер утверждает, что предприниматели должны иметь доступ к «цифровым активам, которые были заблокированы доминирующими компаниями», таким образом, чтобы защитить конфиденциальность. Он призывает законодателей и регулирующие органы более активно защищать потребителей и конкуренцию и определять проблемы, связанные с ИИ, не столько с точки зрения «реализации», где Китай имеет преимущество, сколько с точки зрения инноваций, где, как он утверждает, США сохраняют за собой преимущество. преимущество. Он выступает за подход, который не имитирует отношение Пекина к национальным лидерам и избегает «дымовой завесы» «Китай не регулирует свои компании таким образом», а вместо этого использует «всеамериканскую концепцию инноваций, стимулирующих конкуренцию».

Эльза Б. Каниа посвящена достижениям Китая в области «интеллектуальных» и автономных систем вооружения. Китайская военная и оборонная промышленность предприняла крупные инициативы в области исследований, разработок и экспериментов в области автономии и систем вооружения с искусственным интеллектом, которые могут угрожать глобальной безопасности и стабильности, особенно в связи с усилением соперничества между США и Китаем. Китай продолжает продавать системы вооружений противникам США и военным с плохой репутацией в области прав человека, подрывая ценности США и рискуя дальнейшим распространением этих систем вооружений среди злонамеренных негосударственных субъектов. Однако прогресс Китая будет зависеть от его способности преодолевать значительные препятствия на пути к тестированию, обучению и применению в реальных сценариях. Поскольку Китай стремится использовать инновации в области науки и техники для достижения статуса великой державы, он также столкнется с растущим давлением, требующим более серьезного подхода к возникающим вопросам безопасности, а также к техническим, юридическим и этическим соображениям.

Каниа утверждает, что Соединенные Штаты должны внимательно следить за китайскими военными и технологическими достижениями в этой области, проявлять осторожность при раскрытии новых возможностей США и вести диалог с союзниками и партнерами, а также с китайскими военными коллегами, чтобы снизить риск непреднамеренной эскалации.

Никол Тернер Ли отмечает усиление конкуренции между США и Китаем за развертывание беспроводных сетей 5G. Она утверждает, что в этом соревновании Соединенные Штаты и Китай использовали очень разные подходы к развитию этих сетей. В частности, она раскрывает риски «раскола цифровой экосистемы во всем мире», вызванного китайской инициативой «Один пояс, один путь», и потенциал Китая «заблокировать» другие страны с помощью своей технологии 5G. В Соединенных Штатах бюрократические проволочки ограничивают доступ к спектру 5G, а растущие опасения по поводу национальной безопасности, связанные с Huawei, доминирующим игроком в сфере 5G в Китае, влияют на глобальную цепочку поставок.

В частности, она выявляет напряженность между дипломатией США в отношении Huawei, взаимозависимостью устаревших сетей и структурой затрат. Однако, несмотря на небольшое лидерство Китая в области спектра и оборудования, Тернер Ли отмечает, что США исторически сохраняли доминирование в области инноваций и могли бы наверстать упущенное с помощью более скоординированной стратегии 5G. Она рекомендует Соединенным Штатам проводить более гибкую и своевременную политику в отношении спектра, масштабируемые альтернативы для оборудования 5G и долгосрочный план, включая увеличение расходов на исследования и разработки, для разработки будущих платформ, поддерживаемых передовыми мобильными сетями.

Аарон Кляйн документирует, что «в то время как Америка возглавила глобальную революцию в платежах полвека назад с кредитными и дебетовыми картами с магнитной полосой, Китай возглавляет новую революцию в цифровых платежах», переходя к системе, основанной на смартфонах и QR коды (двумерные штрих-коды), в которых традиционные банки играют меньшую роль. WeChat Pay и Alipay, основанные на социальных сетях и платформах цифровой коммерции соответственно, являются основными цифровыми платежными системами Китая. Мощный охват этих платформ, объединяющий информацию о социальных связях и финансовых потоках между отдельными лицами и фирмами, открывает новые возможности и вызывает серьезные опасения в отношении конфиденциальности. Кляйн также отмечает возможность антиконкурентного поведения. Он предполагает, что цифровые платежи вряд ли приживутся в Соединенных Штатах и ​​других странах, где «платежная система склонна предоставлять существенные вознаграждения более состоятельным потребителям за счет не облагаемых налогом скидок по высококлассным кредитным картам», но могут быть более жизнеспособными в других странах. страны с менее развитой банковской системой. Кляйн отмечает, что страны, которые принимают большое количество китайских туристов, сталкиваются с необходимостью предлагать китайские варианты цифровых платежей, и что «общий результат кажется очевидным: китайские платежные системы будут все больше интегрироваться в глобальные платежи».

Sheena Chestnut Greitens  сосредотачивается на растущем внедрении китайских технологических платформ общественной безопасности и наблюдения во всем мире. В своем годовом отчете за 2018 год Huawei может похвастаться тем, что ее проекты «Безопасный город» реализуются «в 700 городах более чем в 100 странах и регионах». Грейтенс считает, что существует относительно небольшая корреляция между внедрением такой платформы и уровнем демократии или свободы в странах, принимающих ее, и что как факторы «выталкивания», так и «притягивания», по-видимому, стимулируют внедрение этой технологии. Остаются серьезные вопросы о последствиях и преимуществах, которые Китай может извлечь из своей деятельности в этом секторе, и Грейтенс утверждает, что американским политикам потребуется тонкий подход к компромиссам, с которыми сталкиваются лидеры принимающих стран. Хотя существуют опасения по поводу того, как эти технологии могут способствовать укреплению авторитарного правления в одних странах или ослаблению демократических норм в других, многие лидеры принимающих стран также видят в этих платформах потенциал для решения неотложных общественных проблем, таких как насильственная преступность. . Грейтенс также утверждает, что американские политики должны реагировать на часто тихие инициативы китайских технологических компаний по формированию глобальной нормативно-правовой среды. Она рекомендует Соединенным Штатам срочно предложить набор стандартов, совместимых с ценностями США — соблюдением прав человека, гражданских свобод, неприкосновенности частной жизни и демократии.

Remco Zwetsloot исследует подход Китая к глобальной конкуренции технологических талантов. Он описывает стратегию Китая по развитию своих научных и технических талантов как: 1) улучшение внутреннего образования; 2) привлечение зарубежных китайских талантов; 3) привлечение иностранных талантов. Несмотря на то, что приверженность Китая реформе внутреннего образования достигла замечательных результатов — научные и инженерные степени, предоставленные китайскими университетами, увеличились более чем в четыре раза с 360 000 в 2000 году до 1,7 миллиона в 2015 году — остаются серьезные проблемы, связанные с качеством обучения и возможностями трудоустройства для многих выпускников. Привлечение и удержание талантов из-за рубежа оказалось особенно сложной задачей. Zwetsloot также освещает дилеммы, с которыми сталкиваются другие страны в ответ на амбиции Китая в области талантов. Китай является крупнейшим в мире источником талантов иностранного происхождения, и страны часто конкурируют за привлечение китайских талантов в свои университеты и фирмы. Но по мере того, как Китай сосредоточился на привлечении репатриантов, растет озабоченность по поводу последствий для конкурентоспособности и национальной безопасности. Цветслот предупреждает о трех потенциальных ловушках для политиков США, реагирующих на инициативы Китая в области технологических талантов. Во-первых, способность Соединенных Штатов удерживать китайские таланты бросает вызов технологическим амбициям Китая, поэтому США следует избегать ограничений, которые подрывают это преимущество. Во-вторых, односторонние действия США, направленные на минимизацию передачи технологий, могут просто направить китайские таланты в другие страны; поэтому США должны координировать передачу технологий и соответствующую политику со своими союзниками и партнерами. В-третьих, США должны принять не только оборонительные меры, но и активную реформу внутреннего образования и иммиграции. Китайские стратеги, отмечает Цветслот, прямо ссылаются на ограничительную иммиграционную политику США как на «возможность поддержать» таланты Китая в области искусственного интеллекта, а значимую иммиграционную реформу США — как на «огромную проблему» для амбиций Китая в области талантов.

Эндрю Имбри и Райан Федасюк утверждают, что Соединенные Штаты и их союзники должны разработать целенаправленную и скоординированную политику реагирования на нежелательную передачу технологий Китаем в рамках более широкой программы сотрудничества технологических альянсов. Анализируя стипендиальные программы, конкурсы технологического предпринимательства и прямые иностранные инвестиции как средства передачи технологий, Имбри и Федасюк рекомендуют США и их союзникам оценить «потенциальные риски для [их] экономической безопасности, устойчивость американских и связанных с ними компаний, чтобы противостоять возможные репрессалии и потеря доли рынка, а также правила поведения, которые защитят либерально-демократические ценности и укрепят долгосрочную экономическую конкурентоспособность». Имбри и Федасюк рекомендуют США и их союзникам собирать больше данных, повышать осведомленность о различных средствах, которые Китай использует для передачи технологий, и координировать процедуры проверки инвестиций.

Скотт Мур исследует путь Китая в глобальном секторе биотехнологий. В то время как Соединенные Штаты были доминирующим мировым игроком в разработке и коммерциализации биотехнологии на протяжении десятилетий, Китай полон решимости стать ведущим игроком в биотехнологии и вкладывает значительные средства в этот сектор. Мур утверждает, что, хотя США, вероятно, останутся впереди в большинстве областей биотехнологии, можно ожидать, что биотехнологический сектор Китая будет производить значительные инновации в ближайшие годы, а китайский рынок будет все больше влиять на глобальные биотехнологические исследования, разработки и коммерциализацию. Таким образом, Китай готов стать важным игроком в вопросах политики и управления, связанных с биотехнологиями, даже несмотря на то, что он работает над преодолением недостатков в исследованиях и разработках и финансировании с более высоким риском. С развитием биотехнологического сектора Китая связано несколько проблем национальной безопасности, включая использование в военных целях повышения работоспособности человека и производство синтетического биологического оружия, сбор и использование биомедицинских данных об американских гражданах для шпионажа или других гнусных целей, а также доступ к биомедицинским данным и контроль над ними. , который может подпитывать ИИ для биомедицинских приложений и формировать экономическую конкурентоспособность биотехнологического сектора США. Однако Мур также предлагает пути для сотрудничества, в том числе после COVID-19.пандемия. Общие интересы в протоколах биобезопасности и биозащиты также могли бы открыть каналы для сотрудничества, как это произошло в предыдущие десятилетия с общими опасениями по поводу ядерной безопасности и нераспространения.

Фрэнк А. Роуз описывает, как Китай быстро расширил свое присутствие в космосе как в гражданской, так и в военной сферах. Народно-освободительная армия Китая провела крупную реорганизацию, чтобы лучше интегрировать космос, киберпространство и системы радиоэлектронной борьбы с другими своими военными возможностями. Роуз утверждает, что в свете этих событий Соединенным Штатам необходимо будет разработать стратегию, которая будет сдерживать продвижение противоспутниковых средств Китая (ASAT), а также решать проблемы устойчивости и безопасности, такие как орбитальный мусор, управление космическим движением и рост созвездия мегаспутников. Соединенным Штатам также необходимо будет найти способ взаимодействия с Китаем в гражданских космических проектах, защищая при этом интересы национальной безопасности. Роуз излагает несколько рекомендаций, включая диалог по вопросам гражданского космоса и космической безопасности, усиление сдерживания китайских противоспутниковых угроз и усилия по согласованию норм поведения в космосе.

Том Стефаник утверждает, что взаимная озабоченность США и Китая безопасностью их все более сложных электрических сетей может открыть возможность для взаимного сдерживания действий, которые воспринимаются как угрожающие сетевым сетям друг друга. Стефаник подчеркивает стратегическое значение этих сетей и сопровождающую их серьезность рисков кибербезопасности, особенно в связи с тем, что Соединенные Штаты и Китай предпринимают шаги по подключению своих сетей к Интернету. Китай в настоящее время является крупнейшим производителем электроэнергии в мире, произведя как минимум на 70% больше электроэнергии в 2019 году.чем Соединенные Штаты. В то время как Китай разрабатывает и внедряет множество подходов к управлению технологиями для обеспечения безопасности сети, Стефаник фокусируется на применении ИИ, а в будущем — на потенциале квантовых приложений. Он различает подходы Китая и России к безопасности сетей, выделяя кибератаки России на электросети Украины.

Саиф М. Хан и Кэррик Флинн обращаются к амбициям, достижениям и препятствиям Китая в развитии местной полупроводниковой промышленности и утверждают, что в стратегических интересах Соединенных Штатов и демократических союзников и партнеров Китая остается полагаться на их для современных компьютерных чипов. Китай вкладывает значительные средства в производство передовых микросхем, которые могут питать системы вооружений, которые могут угрожать США, их союзникам и партнерам, а также техноавторитарное наблюдение, нарушающее права человека. Хан и Флинн рекомендуют скоординированный многосторонний экспортный контроль (в частности, с Японией и Нидерландами) в отношении оборудования для производства полупроводников, чтобы замедлить, если не остановить, продвижение Китая к производству передовых микросхем и тем самым воспрепятствовать развитию и использованию Китаем опасных или иным образом связанных технологий. Поскольку США, Тайвань и Южная Корея в настоящее время являются единственными экономиками со значительными, почти современными заводами по производству микросхем, а также поскольку мировой спрос на микросхемы, возможно, не зависит от того, где они производятся, Хан и Флинн утверждают, что экспортный контроль, который они предписывают, в долгосрочной перспективе переместит значительную часть потерянных мощностей Китая по производству микросхем в пользу демократий.

В совокупности эти оценки показывают, что технологические разработки отражают и формируют стратегическую конкуренцию между Соединенными Штатами и Китаем, а также более широкие проблемы управления альянсом, которые США должны решать, чтобы поддерживать благоприятный баланс сил по отношению к растущему Китаю. Они документируют исключительные инвестиции и прогресс Китая во многих технологических областях, а также постоянные препятствия на пути к достижению иногда давних амбиций. Они выявляют важнейшие связи между внешней и внутренней политикой через стратегический и трансграничный охват внутренней технологической политики и регулирования, а также внутреннее воздействие глобальных инициатив по установлению стандартов. Наконец, авторы этой серии подготовили впечатляющую и амбициозную программу повышения конкурентоспособности США и их союзников, которая заслуживает пристального внимания со стороны политиков в Соединенных Штатах и ​​во всем мире.

Китайская газета обвиняет США в краже технологий у «нашего Тайваня»

Редакционная статья, напечатанная в китайском таблоиде Global Times (через South China Morning Post), подвергла критике планы TSMC построить два завода в Соединенных Штатах. Первая фабрика будет запущена в эксплуатацию в 2024 году и будет производить чипы, изготовленные с использованием 4-нм техпроцесса TSMC. Второй завод, о котором было объявлено только на прошлой неделе, будет производить 3-нм чипы для Apple и других компаний, начиная с 2026 года. Это отличная новость для США, поскольку они пытаются стать самодостаточными, когда дело доходит до производства чипов.

Газета, связанная с Коммунистической партией Китая, сообщает, что США крадут технологии у «нашего Тайваня». новые заводы в Аризоне. И, используя пугающую фразу, обвиняет Америку в краже самых важных технологий в мире у «нашего Тайваня». США обеспокоены тем, что Китай, стремящийся обеспечить себя в производстве чипов, может атаковать и начать войну против Тайваня, стремящегося получить контроль над страной, что будет включать битву за контроль над TSMC.

Первый завод TSMC в Аризоне будет выпускать 4-нанометровые чипы, начиная с 2024 года.

Тайваньская компания по производству полупроводников (TSMC) является крупнейшим в мире производителем чипов, а Apple, с долей 25%, обеспечивает самый большой процент доходов компании. Ранее в этом году президент США Джо Байден заявил, что США будут защищать Тайвань в случае нападения Китая.

TSMC более чем втрое увеличила размер своих инвестиций в США с 12 до 40 миллионов долларов и, как ожидается, будет производить 600 000 пластин в год. Это капля в море по сравнению с 12 миллионами 12-дюймовых пластин, которые TSMC выпускает ежегодно. TSMC продолжает процветать, несмотря на некоторые проблемы, с которыми сталкиваются другие технологические компании. В ноябре выручка компании выросла на 50,2% в годовом исчислении до 7,27 млрд долларов.

The Global Times связана с People’s Daily, которая является официальной газетой Центрального Комитета Коммунистической партии Китая (КПК). Это означает, что его взгляды совпадают с взглядами КПК. В редакционной статье говорится: «Мы должны бить тревогу громче… США могут оказывать давление на производителей чипов в других странах, как они это сделали в отношении TSMC».

К тому времени, когда в 2026 году начнет работу второй завод TSMC, компания может уже производить чипы с использованием 2-нм техпроцесса, поскольку она планирует массовое производство на этом узле к 2025 году. с технологической точки зрения и просто используется для сбыта чипов следующего поколения. Каждое меньшее число обычно означает, что размер транзистора был уменьшен, что позволяет увеличить количество транзисторов для каждого чипа.

TSMC и Samsung планируют производить 2-нм чипы к 2025 году

Например, чипсет Apple A13 Bionic, использовавшийся в серии iPhone 11 еще в 2019 году, производился с использованием 7-нм техпроцесса и содержал 8,5 миллиардов транзисторов. A16 Bionic, используемый для питания серии iPhone 14 Pro этого года, производится с использованием 4-нм процесса (на самом деле усовершенствованного 5-нм технологического процесса) и содержит почти 16 миллиардов транзисторов. Чем больше транзисторов в чипе, тем он мощнее и энергоэффективнее.

TSMC, как мы уже отмечали, планирует начать выпуск 2-нм чипов в 2025 году и кратко обсудила производство 1-нм чипов в будущем. Samsung Foundry, второй по величине литейный завод после TSMC, также планирует производить 2-нм чипы в 2025 году, а

его дорожная карта включает производство 1,4-нм чипов двумя годами позже.