Фальсификация данных: УК РФ Статья 303. Фальсификация доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности \ КонсультантПлюс

Фальсификация доказательств: как выявить ее в арбитражных и уголовных делах

Фото с сайта www.yaper.ru

Как распознать фальсификацию доказательств без проведения экспертизы, на какие хитрости идут адвокаты, чтобы поймать оппонентов на подмене документов, и когда суд не будет вдаваться в подробности действительности доказательств. Кроме этого, эксперты «Право.ru» рассказывают, как убедить суд провести экспертизу в том учреждении, которое предлагаете вы, и почему показания свидетелей порой важнее экспертизы.

В середине ноября этого года до Экономколлегии Верховного суда дошло дело, в котором банк-кредитор уверял, что требования другого кредитора должника основываются на мнимом договоре поручительства. Кредитная организация указала в письменных возражениях на то, что спорный документ подписали позднее проставленной на нём даты, чтобы не нарушался срок исковой давности. Но первая инстанция не стала вникать в вопрос о фальсификации. В определении суд указал, что заявление о фальсификации нужно делать по правилам ст.

161 АПК, то есть одновременно просить провести экспертизу давности изготовления спорной бумаги. Банк этого не сделал, поэтому следует считать, что о фальсификации в деле не заявлялось, решил суд (дело № А56-71402/2015).

Апелляция и Окружной суд оставили такое решение без изменений. Хотя банк настаивал, что АПК не запрещает заявить о фальсификации в письменных возражениях и суд обязан в любом случае рассмотреть этот вопрос. Лишь Экономколлегия ВС согласилась с доводами банка, отменила акты нижестоящих инстанций и направила дело на новое рассмотрение (см. “ВС разбирался, как правильно заявлять о фальсификации доказательств”). Вообще же, юристам часто приходится сталкиваться с фальсификацией доказательств со стороны их недобросовестных оппонентов.

Фальсификации в арбитражных и гражданских делах

По словам Виктора Гербутова, партнера юрфирмы Noerr, в арбитражном и гражданском процессах чаще всего фальсифицируют письменные доказательства.

Он объясняет это сравнительной легкостью подлога и значимостью таких доказательств в российском процессе. Если говорить о конкретных категориях арбитражных споров, то в коммерческих разбирательствах обычно фальсифицируются те доказательства, с помощью которых одна из сторон хочет доказать или опровергнуть наличие задолженности, говорит Сергей Коновалов, юрист “Saveliev, Batanov & Partners”. Речь идет о договорах, актах сверки расчетов, актах приема-передачи работ.

В делах о банкротстве пытаются подделать договоры займа и поручительства, поясняет эксперт: «Именно с помощью этих документов аффилированные кредиторы собираются создать контролируемое банкротство или уменьшить конкурсную массу». В корпоративных разбирательствах недобросовестная сторона часто представляет искаженные решения органов управления и протоколы собраний, предупреждает

Коновалов. Кроме перечисленного, в арбитражных делах можно столкнуться и с фиктивными ценными бумагами. Вексель – излюбленное поле творчества для мошенников всех мастей, говорит партнер правового бюро “Олевинский, Буюкян и партнеры” Магомед Газдиев: «Виной этому правовая природа вексельного обязательства – абстрактного и безусловного».

Но в любом случае чаще всего фальсифицируют те документы, на которых нужно “проставлять” меньше реквизитов, рассказывает Мария Сидорова, партнер АБ “А2.Адвокаты”. В судах общей юрисдикции в таких случаях доходит до курьезов. Павел Хлюстов, адвокат, партнер КА “Барщевский и партнеры”, вспоминает, как однажды его оппоненты в СОЮ представили договор купли-продажи, якобы заключенный задолго до того, как аналогичное соглашение подписали с клиентом эксперта. Но уже шапка документа выдала в бумаге «фальшивку», говорит адвокат: «В ней фигурировали паспортные данные, которые могли появиться лишь спустя два года, после подписания этого договора».

Подлоги в уголовном процессе

А вот в уголовном процессе подделкой доказательств в подавляющем большинстве случаев занимаются сотрудники правоохранительных органов, констатирует Денис Саушкин, управляющий партнер АБ “ЗКС”: «Как правило, фальсифицируют протоколы различных осмотров, допросов свидетелей и потерпевших». По словам управляющего партнера АБ “ЕМПП” Сергея Егорова, следователи могут оформить протокол допроса несуществующего свидетеля, в который вносятся заведомо ложные данные. Иногда выясняется, что подписанта в это время не было в стране или он уже умер давно, делится курьезами

Саушкин. Порой обвиняемые и их защитники с удивлением замечают, что в некоторых документах от их имени стоит подпись, сделанная не их рукой, добавляет руководитель уголовной практики BMS Law Firm Тимур Хутов. Еще одна хитрость правоохранителей – в документе внезапно меняется дата его составления, чтобы бумага попадала под процессуальный срок, рассказывает юрист.

Но явная фальсификация доказательств в рамках уголовного дела встречается нечасто, уверяет Егоров. Во-первых, это все же преступление (ч. 2 и 3 ст. 303 УК РФ), отмечает эксперт. А во-вторых, закон предоставляет следователю все необходимые возможности, чтобы собрать нужные стороне обвинения доказательства и повлиять на допрашиваемых свидетелей, исказив их действительные показания, говорит юрист. По его мнению, недобросовестному опытному следователю не надо ничего фальсифицировать для достижения нужного результата: «Где-то можно мягко надавить на свидетелей – и они дадут необходимые показания. А какие-то доказательства, которые не ложатся в русло обвинения, можно в уголовное дело вообще не приобщать».

Как распознать юридические подделки

Чтобы распознать «фальшивку» в уголовном деле, адвокату не нужно обладать какими-то специальными познаниями, уверяет Егоров. По его словам, защитнику достаточно внимательно изучить материалы дела и пообщаться с доверителем, чтобы выявить подделку. Иногда можно пойти и на хитрость самому адвокату, говорит Хутов. Он рассказывает, что некоторые защитники при ознакомлении с материалами уголовного дела на особенно важных документах ставят невидимые пометки: «Если какой-то лист пропадет, то пометки на нем не будет и появится возможность доказать подмену». А вот в арбитражных и гражданских делах юристу бывает довольно сложно распознать сфальсифицированные доказательства, кроме случаев грубой подделки, отмечает

Гербутов. В такой ситуации лучшим помощником юриста будут доверительные отношения с клиентом, который сможет дать необходимые пояснения, не стесняясь неудобной истины, утверждает Газдиев

Если речь идет о подделке подписи, то тут юристу может помочь эксперт, который сопоставит бумаги и зачастую без проведения исследования “на глаз” сможет определить, является ли оспариваемая подпись поддельной, говорит Сидорова. В любом случае, на потенциальную подложность доказательства укажет тот факт, что оппонент представляет бумагу, которая резко противоречит стандартной форме и стилю других документов сторон, объясняет Евгений Лиджиев, юрист КА “Ковалев, Тугуши и партнеры”. Так что, когда кто-то что-то подделывает, это все равно становится видно, делится опытом

старший юрист “Монастырский, Зюба, Степанов и партнеры” Михаил Осипов: «Всегда остаются какие-то несостыковки».

Как правильно заявлять об экспертизе

При малейших сомнениях в подлинности документа надо обязательно заявлять о его фальсификации в суде первой инстанции, советует Максим Степанчук, партнер КА “Делькредере”: «Без такого заявления существует риск, что суд не будет вдаваться в вопрос действительности доказательства». Просьба провести экспертизу, которая не сопровождается заявлением о фальсификации доказательства, как правило, отклоняется судами, сразу предупреждает Гербутов: «Это вызвано тем, что обычное ходатайство об экспертизе не обязательно для суда, и такие просьбы часто используются для недобросовестного затягивания процесса». Кроме этого, важно помнить, что сторона, заявившая о фальсификации, может нести уголовную ответственность за заведомо ложный донос, предостерегает эксперт. Вязовик замечает, что для проверки заявления о фальсификации письменных доказательств суд не во всех случаях назначает экспертизу.

Суд может проверить подлинность документов и другими способами, в частности, вызвав на заседание свидетелей, объясняет Коновалов, приводя в пример такие решения Окружных судов в делах № А75-5827/2013, № А56-35183/2014 и № А19-3883/2013.

В уголовных делах по этому вопросу своя специфика. Саушкин поясняет, что заявлять о фальсификации в суде надо только после оглашения доказательства, которое вызывает сомнения, и тогда уже ходатайствовать о назначении необходимых экспертиз: «Если это сделать до оглашения, то обвинение может вообще не использовать спорное доказательство, либо попытаться легализовать «фальшивку» другими способами». В идеале же ходатайство о назначении экспертизы стоит заявлять еще на этапе предварительного следствия, поскольку суд реже идет навстречу адвокатам в этом вопросе, утверждает 

адвокат МКА “Князев и партнеры” Владимир Китсинг.

Хутов обращает внимание еще и на пробел, который содержит УПК по этому вопросу. В законодательстве предусмотрена обязанность следователя знакомить обвиняемых и их защитников с постановлением о назначении экспертизы, но не указано – в какой срок. Из-за этого следователь знакомит с таким постановлением фактически уже после получения результатов исследования, объясняет Хутов: «Таким образом, фактически нарушается право обвиняемого на постановку эксперту вопросов и предложение другого экспертного учреждения». В такой ситуации имеет смысл самостоятельно обратиться к специалисту и провести необходимое исследование, которое может опровергнуть экспертизу следователя, советует юрист.

Добиться экспертизы у определенного специалиста 

Добиться назначения экспертизы – это еще половина дела. Важно, чтобы исследование проводили специалисты, которые являются профессионалами в той области, которая вызвала споры у сторон. Алексей Костоваров, советник АБ “Линия права”, замечает, что российский суд не связан какими-либо конкретными требованиями при выборе эксперта: «Поэтому важно убедить, что ваши кандидатуры проведут экспертизу лучше, чем предложенные оппонентами». Упор следует делать на стоимость и сроки проведения экспертизы – судьи стеснены административными регламентами и по возможности стремятся завершить рассмотрение дела в максимально короткие сроки, добавляет Газдиев: «Эксперт, предлагающий свои услуги быстро и недорого, будет фаворитом». Также важны регалии экспертов (дипломы, сертификаты, данные о научных работах), отмечает Осипов. Кроме этого, он советует проанализировать практику по конкретному судье, чтобы понять, с какими экспертами он работает и как часто назначает «сторонних» экспертов.



Почему важна методика исследования

В деле № А40-71125/2015 суд признал недопустимой почерковедческую экспертизу, которая показала, что документы от имени поставщика подписаны ненадлежащим лицом. Суд указал на нарушения методики проведения исследования, а именно – на недостаточный объем образцов почерка, предоставленных для экспертизы (см. “Верховный суд объяснил, почему признаки “однодневки” у контрагента – это не страшно”).

Источник: адвокат МКА “Князев и партнеры” Владимир Китсинг



Китсинг дополнительно предлагает акцентировать внимание и на преимуществе методик, которые используют конкретные эксперты. А в уголовных делах суды обычно назначают проводить экспертизу в госучреждениях, констатирует Саушкин. Тогда уже адвокатам надо работать с качеством итогового заключения такого исследования и в случае необходимости просить назначить дополнительную или повторную экспертизы, резюмирует юрист.

  • Фальсификация, Суды и судьи
  • Арбитражный процессуальный кодекс РФ (АПК РФ), УПК РФ
  • Экспертиза, Доказательства и доказывание

«Фальсификация… и наказание»?

03 февраля 2023

Судебная практикаУголовное право и процесс

В качестве пролога приведу фрагмент из книги Николая Китаева1: «В широком смысле слова понятием судебной ошибки охватывается любое неправильное решение суда по любому из вопросов, подлежащих разрешению в приговоре. Однако наиболее серьезной судебной ошибкой является осуждение невиновного, потому что оно причиняет реальный тяжкий ущерб личности осужденного. Пока в кулуарах законодатели обсуждают направления судебной реформы, в следственных кабинетах каждый день ведутся допросы, а в залах судебных заседаний решаются чьи-то судьбы. И качество таких решений никогда не перестанет волновать людей».

Примером, иллюстрирующим набор общих, повторяющихся нарушений в области получения, исследования и оценки доказательств, можно, на мой взгляд, назвать вынесенный 2 декабря 2022 г. приговор по уголовному делу, в котором я являюсь защитником одного из осужденных2.

В ч. 2 ст. 50 Конституции РФ закреплено, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Данное положение раскрывается в УПК РФ: доказательства, полученные с нарушением требований Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения (ч. 1 ст. 75).

Эти предельно ясные требования порой оказываются проигнорированными судом.

Так, в прениях по уголовному делу в отношении П. и Л., обвиняемых по признакам составов преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 131 и п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ, сторона защиты акцентировала внимание суда на фундаментальных нарушениях, допущенных стороной обвинения в отношении доказательств, полученных с 22:00 17 сентября до 12:00 20 сентября 2019 г.

Во-первых, доказательства были получены в период незаконного, по мнению защиты, задержания подсудимых, которое произведено 17 сентября 2019 г. в 22:00 без составления протокола, что является нарушением ст. 27 Конституции.

Согласно п. 10 ст. 5 УПК задержание подозреваемого – мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. Как указано в п. 15 той же статьи Кодекса, момент фактического задержания – это момент производимого в порядке, установленном УПК, фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления.

Во-вторых, защита настаивала, что доказательства обвинения получены у подсудимых под пыткой.

Как указано в ч. 2 ст. 9 УПК, никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению. Понятие пытки в широком смысле раскрыто в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, в ст. 1 которой определено: «“пытка” означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются должностным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия».

Пыткой в приведенном случае является длительное лишение П. и Л. сна, пищи и воды вследствие невозможности свободно передвигаться, что также является нарушением ст. 21 Конституции.

В-третьих, защита обратила внимание суда, что ряд доказательств, по ее мнению, сфальсифицированы путем увеличения количества листов в протоколах допроса и иных процессуальных документах, что свидетельствует об их несоответствии таким критериям оценки доказательств, как достоверность и допустимость.

Как указывалось в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении следователя, тот в ходе опроса показал, что к ходатайствам об избрании Л. и П. меры пресечения в виде содержания под стражей приложил не целые документы, а их части, отдельные страницы из документов. По мнению защиты, данная версия следователя не является достоверной и направлена на то, чтобы избежать уголовной ответственности, а также выдвигается в целях придания законности доказательствам и процессуальным документам, которые не отвечают такому критерию оценки доказательств, как достоверность. Несостоятельность указанной версии следователя, как полагает защита, опровергается совокупностью доказательств (описью документов, удостоверенной подписью следователя и секретаря судебного заседания, копиями протоколов соответствующих заседаний, подписанными председательствующим и секретарем заседания, аудиопротоколами данных заседаний, протоколом осмотра предметов от 24 июня 2020 г., постановлением о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств от 24 июня 2020 г., а также вещественным доказательством в виде диска с аудиозаписью судебных заседаний об избрании меры пресечения), а также требованиями законодательства, положения которого разъяснены высшими судами.

Согласно ч. 3 ст. 108 УПК к постановлению прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства. Пленум Верховного Суда РФ в п. 13 Постановления от 19 декабря 2013 г. № 41 указал, что, рассматривая ходатайство об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу, суд должен выяснить, приложены ли к нему копии постановлений о возбуждении уголовного дела и привлечении лица в качестве обвиняемого; копии протоколов задержания, допросов подозреваемого (обвиняемого).   

Руководствуясь требованиями ст. 75 и 235 УПК, защита просила суд исключить как недопустимые указанные доказательства обвинения, исследованные в ходе следствия.

Кроме того, защита обратила внимание суда и на иные нарушения, допущенные стороной обвинения по данному делу.

Так, по мнению защиты, протокол явки П. с повинной от 18 сентября 2019 г. получен в период его незаконного задержания, под давлением. Аналогичные существенные нарушения допущены при получении явки с повинной Л.

В судебном заседании П. и его законный представитель сообщили, что допрос фактически не проводился. Процессуальные права им не разъяснялись, текст протокола допроса изготовлен путем копирования текста допроса потерпевшей Т.

Согласно автороведческо-лингвистическому заключению специалиста, в котором исследовались протоколы допросов потерпевшей, свидетеля Щ. и подсудимых, при сопоставлении текстов протоколов обнаружены совпадения лексических единиц, грамматических конструкций, стилистических средств, которые позволяют не исключать возможность использования одного исходного текста для создания двух текстов протоколов. Синонимические замены, перестановки внутри предложений в сопоставляемых текстах могут представлять собой попытки переработки исходного текста, заимствования фрагментов из одного текста в другом.

Отмечу, что сторона защиты неоднократно обращалась к следственному органу и суду с ходатайствами о назначении автороведческо-лингвистических экспертиз текстов данных документов, и во всех случаях в удовлетворении ходатайств было отказано, что является нарушением ч. 2 ст. 159, ст. 15 и 244 УПК. Аналогичные нарушения допущены в показаниях, содержащихся в протоколе допроса Л.

Читайте также

Априори виновен?

Судья до вынесения приговора сделала вывод о наличии события преступления

21 декабря 2022 Мнения

Защита также обратила внимание, что протокол судебного заседания от 18 сентября 2019 г. получен судьей на досудебной стадии (нарушение ст. 15 и 244 УПК), что свидетельствует о нарушении порядка сбора доказательств. Следователь данное доказательство включил в перечень доказательств, «подтверждающих вину П. », тем самым подчеркнув его значимость в процессе установления виновности данного лица. С этим также согласились руководитель следственного органа, выразивший согласие с направлением дела с обвинительным заключением прокурору, и прокурор, утвердивший обвинительное заключение и направивший его в суд для рассмотрения по существу. При этом протокол в нарушение п. 15 ч. 3 ст. 259 УПК не содержит указаний на разъяснение порядка принесения замечаний.

В ходе исследования аудиопротокола судебного заседания от 18 сентября 2019 г. защитой было установлено, что письменный протокол содержит недостоверные сведения. В частности, он включает сведения о разъяснении участникам уголовного судопроизводства их прав, обязанностей и ответственности, а также права заявления отводов составу суда и т.д., в то время как в действительности они разъяснены не были (нарушение п. 9 ч. 3 ст. 259 УПК). Кроме того, защита установила, что в письменный протокол внесены недостоверные сведения, которых, согласно аудиопротоколу, в действиях суда не было; со значительными искажениями приведено содержание показаний участников уголовного судопроизводства, недостоверно отражены вопросы допрашиваемым и их ответы, неверно описан порядок действий суда.

Относительно протокола допроса Л. от 18 сентября 2019 г. защита указала на нарушение порядка предъявления обвинения, невыполнение обязанности разъяснить участвующим в деле лицам их права. Кроме того, в период с 21:40 18 сентября 2019 г. до 1 октября 2020 г. количество листов данного документа увеличилось с 5 до 7. В указанное постановление неизвестным лицом внесены заведомо ложные, по мнению защиты, сведения, в которых указано, что у Т., согласно заключению эксперта, обнаружено множество телесных повреждений. При сопоставлении с судебно-медицинским заключением от 18 сентября 2019 г. установлено, что ни одного телесного повреждения у потерпевшей, приведенного в постановлении о привлечении Л. в качестве обвиняемого, нет. Обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 131 УК, в постановлении о привлечении Л. в качестве обвиняемого от 18 сентября 2019 г. изложено тождественно обвинению по п. «а» ч. 3 ст. 132 УК. Неконкретизированное обвинение повлекло нарушение права Л. на защиту во время допроса.   

В судебном заседании свидетель Щ. и его законный представитель К. показали, что фактически допрос не проводился. Процессуальные права им не разъяснялись, а текст протокола допроса изготовлен путем копирования текста допроса потерпевшей, что повлекло изложение в тексте допроса показаний Щ. в женском роде (в указанной части имеется полное совпадение с протоколом допроса Т.).

Щ. и его законный представитель в судебном заседании показали, что педагог С. не участвовала при проведении допроса 18 сентября 2019 г. и протокол не подписывала. Когда им был продемонстрирован протокол, они сообщили, что подпись С. подделана. Показания указанных лиц подтверждает заключение эксперта от 18 февраля 2020 г. Согласно выводам, изложенным в заключении, подписи от имени С. в протоколе допроса свидетеля Щ. от 18 сентября 2019 г. выполнены иным лицом. Подписи от имени С. в указанном протоколе и в протоколе допроса П. от 18 сентября 2019 г. выполнены разными лицами.

Согласно п. 3 ч. 3 ст. 166 УПК в протоколе осмотра места происшествия указываются ФИО каждого лица, участвовавшего в следственном действии, а в необходимых случаях – адрес и другие данные о личности.

В ходе осмотра места происшествия 18 сентября 2019 г. участвовали Л. и его законный представитель. В нарушение положений УПК указаний об их участии в протоколе осмотра места происшествия не имеется, в связи с чем протокол им для ознакомления не предъявлялся. Возможности внести дополнения и уточнения в протокол у данных лиц не было. В нарушение ч. 4 ст. 177 УПК изъятое в ходе осмотра не предъявлялось участникам следственного действия.

Более того, в тексте протокола дописывание в конце страницы выполнено иным почерком. Аналогичный текст имеется и в материале, приложенном к ходатайству следователя о заключении Л. под стражу. Таким образом, в период после окончания судебного заседания 18 сентября 2019 г. протокол был дополнен неизвестным лицом, что позволяет утверждать о фальсификации доказательства.

В соответствии со ст. 25 и ч. 3 ст. 55 Конституции каждому гарантируется неприкосновенность жилища. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или по решению суда (ч. 1 ст. 12 УПК), за исключением случаев, предусмотренных ч. 5 ст. 165 Кодекса. Как установлено ч. 5 ст. 177 УПК, если проживающие в жилище лица возражают против его осмотра, следователь возбуждает ходатайство о производстве данного следственного действия в соответствии со ст. 165 УПК.

Исходя из системного толкования указанных норм, при отсутствии согласия проживающих на осмотр жилища уголовно-процессуальное законодательство устанавливает обязательный судебный контроль производства осмотра, в процессе которого суд оценивает изложенные в ходатайстве (уведомлении) данные на предмет законности и обоснованности следственного действия.   

Читайте также

Ограничение прав должно быть обосновано

ВС РФ разъяснил судам как рассматривать ходатайства о следственных действиях, ограничивающих конституционные права граждан

01 июня 2017 Новости

Как закреплено в п. 8 Постановления Пленума ВС от 1 июня 2017 г. № 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)», с учетом положений ч. 5 ст. 177 УПК на производство осмотра жилища требуется разрешение суда, если хотя бы одно из проживающих в нем лиц возражает против осмотра.

При допросах в судебном заседании обвиняемых и их законных представителей, свидетеля Щ. и его законного представителя установлено, что согласия на осмотр жилищ от проживающих в них лиц не было. Осмотры мест происшествий (жилищ), расположенных по трем адресам, в нарушение положений ч. 5 ст. 165, 176, 177 УПК были проведены без согласия проживающих в них лиц, при отсутствии последующего судебного контроля законности их производства, что в силу требований ст. 75 УПК ввиду существенности нарушения должно влечь признание данных доказательств (протоколов осмотра) недопустимыми.

В ходе осмотров жилищ также были изъяты носильные вещи, включая нижнее белье, обвиняемых и свидетеля Щ. При этом в нарушение ст. 166 УПК данные лица не указаны в протоколе, им не разъяснены права, с содержанием текста они не ознакомлены. Более того, осмотр в жилище Щ. в нарушение ст. 170 УПК проведен без участия понятых и без применения технических средств фиксации хода и результатов следственного действия.

Кроме того, в ходе проведения указанных осмотров, затрагивающих права и свободы лиц, подозреваемых в совершении преступлений, не обеспечено участие защитника, чем нарушено конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи (ст. 48 Конституции, ст. 49 УПК).

Стоит отметить также, что осмотры мест происшествия (жилищ) проведены с грубым нарушением установленного законом порядка и ненадлежащими субъектами. Уголовное дело возбуждено 18 сентября 2019 г. в 10:00. При этом в ночь на 18 сентября сотрудниками полиции был проведен осмотр места происшествия. Осмотры в жилищах Л., Щ. и П. проведены до возбуждения уголовного дела.

В материалах дела имеется поручение следователя от 18 сентября 2019 г. , в котором указано на необходимость получить одежду подсудимых и свидетеля в соответствии с УПК. Данное поручение, по мнению защиты, противоречит УПК.

Следователь является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, предусмотренной Кодексом, осуществлять предварительное следствие по уголовному делу (ч. 1 ст. 38 УПК). Он уполномочен давать органу дознания в случаях и порядке, установленных Кодексом, обязательные для исполнения письменные поручения о проведении ОРМ, отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, аресте, о производстве иных процессуальных действий, а также получать содействие при их осуществлении (п. 4 ч. 2 ст. 38). Кроме того, следователь уполномочен осуществлять иные полномочия, предусмотренные Кодексом (п. 6 ч. 2 ст. 38 УПК).

Согласно ч. 1 ст. 144 УПК при проверке сообщения о преступлении следователь вправе давать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении ОРМ. Системный анализ норм Кодекса позволяет заключить, что до вынесения постановления о возбуждении уголовного дела следователь не уполномочен направлять поручения о производстве отдельных следственных действий. Таким образом, направление следователем письменного поручения об изъятии одежды (при этом не указано конкретное следственное действие) – то есть проведении отдельных следственных действий, – до возбуждения уголовного дела незаконно, что свидетельствует о превышении должностных полномочий, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.

В материалах дела также имеется сопроводительное письмо – ответ на поручение от 18 сентября 2019 г., в котором указано, что какие-либо предметы к ответу на поручение не прикладывались, сотрудниками МВД в территориальное подразделение СКР не передавались, что не позволяет отследить законность цепочки владения вещественными доказательствами. В ходе исследования вещественных доказательств 21 ноября 2022 г. П. и Л., а также законный представитель П. показали, что представленные им на обозрение предметы одежды подсудимым не принадлежат.

Протоколы осмотра мест происшествия от 18 сентября 2019 г. получены с фундаментальными нарушениями УПК, в связи с чем подлежат исключению из числа доказательств по делу, – как и все доказательства, производные от ничтожных осмотров.

На мой взгляд, данное уголовное дело можно назвать лидером по количеству фальсификаций и существенных нарушений норм материального и процессуального права.

В обвинительном приговоре недопустимым доказательством признано всего одно – показания Щ. (в котором экспертом ЭКЦ УМВД России по Омской области установлена подделка подписи педагога). Остальные описанные порочные, по мнению защиты, доказательства положены в основу приговора.   

Таким образом, считаю необходимым принять действенные меры по искоренению фактов фальсификации, служебных подлогов и иных преступлений, допускаемых должностными лицами. Способствовать достижению указанных целей, как представляется, может неотвратимость наказания должностных лиц, совершивших преступления против интересов правосудия, – в противном случае фальсификация может превратиться в бич отечественной правоохранительной системы.

Перефразируя название произведения великого писателя-криминолога Ф.М. Достоевского, суд в данном случае продемонстрировал «наказание без преступления». В заключение добавлю, что на приговор подана апелляционная жалоба.


1 Китаев Н.Н. Неправосудные приговоры к смертной казни. М., 2004. С. 6.

2 О данном деле рассказывалось в публикациях автора «Необратимые последствия» и «Априори виновен?»

03 февраля 2023

Судебная практикаУголовное право и процесс

НЕПРАВИЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ В ИССЛЕДОВАНИЯХ – О том, как быть ученым

Некоторые виды исследовательского поведения настолько противоречат основным принципам науки, что научное сообщество и учреждения, контролирующие исследования, очень жестко к ним относятся. Любой, кто ведет себя подобным образом, подвергает риску свою научную карьеру и угрожает общей репутации науки, а также здоровью и благополучию предполагаемых бенефициаров исследований.

В совокупности эти действия стали известны как научное нарушение. Заявление, разработанное Управлением по научно-технической политике США и принятое большинством агентств, финансирующих исследования, определяет неправомерное поведение как «фабрикацию, фальсификацию или плагиат при предложении, проведении или обзоре исследований или при сообщении результатов исследований». Согласно заявлению, три элемента неправомерного поведения определяются следующим образом:

  • Фабрикация — это «сочинение данных или результатов».

  • Фальсификация — это «манипулирование исследовательскими материалами, оборудованием или процессами, а также изменение или опущение данных или результатов таким образом, что исследование не представляется точно в протоколе исследования».

  • Плагиат — это «присвоение чужих идей, процессов, результатов или слов без указания надлежащего авторства».

Кроме того, в федеральном заявлении говорится, что для того, чтобы считаться неправомерным проведением исследований, действия должны представлять собой «значительное отклонение от общепринятой практики», должны быть «совершены преднамеренно, сознательно или по неосторожности» и должны быть «доказаны превосходство доказательств». Согласно заявлению, «неправомерное проведение исследований не включает расхождения во мнениях».

Некоторые научно-исследовательские институты и агентства, финансирующие исследования, определяют неправомерное поведение в научных исследованиях более широко. Эти институциональные определения могут добавить, например, злоупотребление конфиденциальностью при рецензировании, неспособность надлежащим образом распределить заслуги в научных публикациях, несоблюдение правил, регулирующих исследования, несообщение о неправомерных действиях или репрессалии в отношении лиц, сообщающих о неправомерных действиях, в список поведения, которое считается проступком. Кроме того, Национальный научный фонд сохранил пункт в своей политике в отношении неправомерных действий, который включает поведение, серьезно отклоняющееся от общепринятых методов проведения исследований, как возможное неправомерное поведение.

Злоупотребление доверием

Начиная с 1998 года серия замечательных статей привлекла большое внимание в сообществе физиков конденсированного состояния. В документах, основанных в основном на работе, проделанной в Bell Laboratories, описываются методы, которые могут создать материалы на основе углерода с долгожданными свойствами, включая сверхпроводимость и переключение на молекулярном уровне. Однако, когда другие ученые-материаловеды попытались воспроизвести или расширить результаты, им это не удалось.

В 2001 году несколько физиков внутри и за пределами Bell Laboratories начали замечать аномалии в некоторых документах. Некоторые из них содержали очень похожие цифры, хотя и описывали разные экспериментальные системы. Некоторые графики казались слишком гладкими для описания реальных систем. Подозрение быстро пало на молодого исследователя по имени Ян Хендрик Шён, который помогал создавать материалы, проводил с ними физические измерения и был соавтором всех статей.

Лаборатории Белла созвали комитет из пяти сторонних исследователей для изучения результатов, опубликованных в 25 статьях. Шен, который провел часть работы в лаборатории, где защитил докторскую диссертацию. из Констанцского университета в Германии, сообщил комитету, что устройства, которые он изучал, больше не работают или были выброшены. Он также сказал, что удалил свои основные электронные файлы данных, потому что у него не было места для их хранения на своем старом компьютере, и что он не вел блокнотов данных во время выполнения работы.

Комиссия не приняла объяснения Шёна и в конце концов пришла к выводу, что он сфабриковал как минимум 16 из 25 статей. Шен был уволен из Bell Laboratories и позже уехал из США. В письме комитету он писал, что «я признаю, что допустил различные ошибки в своей научной работе, о чем глубоко сожалею». Тем не менее, он утверждал, что «экспериментально наблюдал различные физические эффекты, описанные в этих публикациях».

Комитет пришел к выводу, что Шён действовал в одиночку и что 20 его соавторов по документам не были виновны в научных нарушениях. Тем не менее, комитет также поднял вопрос об ответственности соавторов за надзор за работой своих коллег, признав при этом, что пока не существует консенсуса относительно степени этой ответственности. Старший автор нескольких статей, все из которых позже были отозваны, написал, что ему следовало запросить у Шёна более подробные данные и более тщательно проверить его работу, но он доверял Шёну, чтобы он честно выполнял свою работу. В ответ на инцидент Bell Laboratories ввела новые правила хранения данных и внутреннюю проверку результатов перед публикацией. Он также разработал новое заявление об этике исследований для своих сотрудников.

Важнейшее различие между фальсификацией, фабрикацией и плагиатом (иногда называемым FFP) и ошибкой или небрежностью заключается в намерении ввести в заблуждение. Когда исследователи намеренно обманывают своих коллег, фальсифицируя информацию, фабрикуя результаты исследований или используя чужие слова и идеи, не отдавая должное, они нарушают стандарты фундаментальных исследований и основные социальные ценности. Эти действия рассматриваются как грубейшие нарушения научных стандартов, поскольку они подрывают доверие, на котором основана наука.

Фальсификация заявки на получение гранта

Виджай, только что закончивший первый год обучения в аспирантуре, подает заявку в Национальный научный фонд на получение докторской стипендии. Его работу в лаборатории, где он выполнял ротационный проект, позже успешно продолжили другие, и похоже, что рукопись будет подготовлена ​​к публикации к концу лета. Тем не менее крайний срок подачи заявок на получение стипендии — 1 июня, и Виджей решает, что было бы выгодно указать публикацию как «отправленную», а не «в процессе». Не посоветовавшись с преподавателем или другими вовлеченными коллегами, Виджей составляет название и список авторов для «представленной» статьи и цитирует их в своем заявлении.

После того, как заявка отправлена ​​по почте, сотрудник лаборатории видит ее и идет к преподавателю, чтобы спросить о «отправленной» рукописи. Виджай признает, что сфабриковал подачу статьи, но объясняет свои действия тем, что, по его мнению, такая практика не редкость в науке. Преподаватели отдела Виджая требуют, чтобы он отозвал свое предложение о гранте и уволил его из аспирантской программы.

1.

Считаете ли вы, что исследователи часто преувеличивают статус публикации своих работ в письменных материалах?

2.

Не считаете ли вы, что отдел поступил слишком жестко, исключив Виджая из программы для выпускников?

3.

Если Виджай позже подал заявку на участие в программе магистратуры в другом учебном заведении, имеет ли это учебное заведение право знать, что произошло?

4.

Каковы обязанности советника Виджая при рассмотрении заявки до ее подачи?

Плагиат?

Профессор Ли пишет заявку на исследовательский грант, крайний срок подачи заявки истекает через два дня. Чтобы завершить справочную часть предложения, Ли копирует несколько отдельных предложений из журнальной статьи, написанной другим автором. Скопированные предложения состоят из кратких фактических резюме из одного предложения более ранних статей, тесно связанных с предложением, описаний основных понятий из учебников и определений стандартных математических обозначений. Ни одна из этих идей не принадлежит другому автору. Ли добавляет краткое изложение журнальной статьи в одно предложение и цитирует его.

1.

Является ли в данном случае копирование нескольких отдельных предложений плагиатом?

2.

Ссылаясь на журнальную статью, дал ли Ли должное признание другому автору?

Однако бывает трудно установить умысел. Например, поскольку доверие к науке так сильно зависит от предположения, что к происхождению и содержанию научных идей будут относиться с уважением, к плагиату в науке относятся очень серьезно, даже если он не вносит ложные результаты в исследовательские отчеты таким же образом. что фабрикация и фальсификация делают. Но тот, кто занимается плагиатом, может настаивать на том, что это была ошибка либо в заметках, либо в письме, и что у него не было намерения обмануть. Точно так же лицо, обвиняемое в фальсификации, может утверждать, что ошибки были результатом добросовестных ошибок или небрежности.

В научном сообществе последствия неправомерных действий — потеря времени, испорченная репутация и чувство личного предательства — могут быть разрушительными. Отдельные лица, учреждения и даже целые области исследований могут пострадать от фальсификаций, фальсификаций и плагиата. Неправомерные действия также могут привлечь внимание средств массовой информации, политиков и широкой общественности с негативными последствиями для всей науки и, в конечном счете, для широкой общественности.

Мошенничество в исследованиях: фальсификация и фальсификация исследовательских данных

Содержание

Хотя это и редкость, но нередко случается, что исследователей обвиняют в фальсификации и/или фабрикации исследований. В дополнение к другим недобросовестным действиям, таким как плагиат, дублирование в публикации или несколько представлений. Сложность заключается в том, чтобы найти и идентифицировать настоящую мошенническую деятельность, даже с помощью процессов экспертной оценки. Даже авторитетные журналы принимают статьи, подозреваемые в мошенничестве в исследованиях. С другой стороны, карьера и репутация некоторых исследователей были скомпрометированы ложными обвинениями. Даже если ложное обвинение было снято, интенсивное освещение в СМИ обвинения и оправдательного приговора может причинить исследователю непоправимый ущерб.

В чем разница между фальсификацией и изготовлением?

Любой вид мошенничества в исследованиях обычно включает в себя публикацию выводов или даже данных, которые либо были выдуманы, либо изменены. Существует два разных типа мошенничества в исследованиях; выдумка и фальсификация. Очевидно, что они связаны. Однако они заметно отличаются.

Фальсификация по существу включает в себя манипулирование или изменение данных, исследовательских материалов, процессов, оборудования и, конечно же, результатов. Это может включать в себя изменение данных или результатов таким образом, что исследование не является точным. Например, исследователь может искать определенный результат, а фактическое исследование не поддерживает его теорию. Они могут манипулировать данными или анализом, чтобы привести исследование к желаемым результатам.

Фабрикация, с другой стороны, больше связана с подделкой результатов исследований и данных и представлением их как истинных. Это может произойти, когда исследователь, например, заявляет, что определенный лабораторный процесс был выполнен, хотя на самом деле это не так. Или что исследование вообще не проводилось, в случае исследования результаты предыдущего исследования были скопированы и опубликованы как оригинальное исследование.

Очевидно, что как фальсификация, так и фабрикация данных и исследований являются чрезвычайно серьезными формами неправомерных действий. В первую очередь потому, что они могут привести к неточным научным данным, не отражающим научную истину. Кроме того, мошенничество в исследованиях вводит в заблуждение важных участников исследования, таких как спонсирующие учреждения, спонсоров, работодателей, читателей исследования и широкую общественность.

Как обнаружить сфабрикованные данные

Иногда легко распознать мошенничество и сфабрикованные исследования. Может быть, например, оценщик исследования знает, что конкретная лаборатория не имеет возможности проводить определенную форму исследования, вопреки утверждениям исследователя. Или же данные контрольного эксперимента могут быть представлены как слишком «идеальные», что вызывает подозрения в сфабрикованности данных.

О предполагаемом манипулировании данными в ходе исследований, фабрикации или фальсификации необходимо сообщить и провести расследование, чтобы определить, было ли намерение совершить мошенничество или это была ошибка или недосмотр. У большинства издателей крайне строгая политика в отношении манипулирования изображениями, а также требования доступа к данным исследователя.

Манипуляции с изображениями в исследованиях

Другая довольно распространенная фальсификация связана с изображениями, которые, как представляется, были изменены. Следует отметить, что улучшение изображения часто допустимо, однако любое улучшение должно относиться к фактическим данным, и любое изображение, полученное в результате улучшения, должно точно представлять данные. Если изображение значительно изменено, это должно быть указано в подписи к рисунку и/или в разделе «Материалы и методы» рукописи.

Таким образом, суть в том, что манипулирование изображениями в исследованиях допустимо, если манипулирование направлено на улучшение четкости, никакие специфические особенности не вводятся, не удаляются, не перемещаются, затемняются или улучшаются. Незначительные корректировки яркости, цветового баланса и контрастности допустимы, если они не устраняют и не скрывают информацию, присутствующую в исходном изображении.

Защита вашей репутации

Худшим кошмаром исследователя может стать обвинение в мошенничестве. Конечно, случаются непреднамеренные ошибки, и, к сожалению, они могут выглядеть как неправомерные действия. Однако следует четко указать, что честная ошибка не считается неправомерным проведением исследования.

Чтобы избежать ложных обвинений, убедитесь, что ваше исследование на 100% точное, а все методы и процессы выражены точно. Убедитесь, что все изображения, которые могут быть улучшены, отмечены как таковые, и включите исходное изображение в свою заявку. Ведите учет всех необработанных данных; при подозрении на фальсификацию или фабрикацию журнал или другой следственный орган потребуют проверить вашу информацию. Поэтому безупречные записи должны храниться, анализироваться и сообщаться. Кроме того, некоторые темы исследований, такие как исследования людей, требуют определенной продолжительности хранения данных.

Если вы обнаружите случайно опубликованную ошибку, выполните действия, описанные в нашей статье об отзыве или отзыве вашего исследования.

Исследователь должен проявлять особую осторожность, чтобы его данные и исследования нельзя было даже заподозрить в мошенничестве путем фальсификации и фабрикации.